Воля под наркозом - Серегин Михаил Георгиевич

– С чего это ты взял, что я ей приглянулся? – поинтересовался я недоверчиво.

– Может, у меня и больной желудок, но со зрением пока все в порядке. Я же видел, как она на тебя смотрела.

– Да? – я немного подумал. – Ладно, потерплю.

Прошло еще несколько томительных минут. Какого черта мы тут сидим? А действительно, какого черта, и почему я раньше не догадался об этом спросить? Видимо, усвоение пищи отнимает у меня гораздо больше сил, чем можно было предположить, – кровь приливает к желудку, мозг, соответственно, недополучает кислород.

– Николаич, а какого черта мы вообще тут сидим? – озвучил я мысль, терзавшую меня последние две с половиной секунды.

– Уже дождались.

Я встрепенулся, окинул взглядом окрестности, но, кроме Колобка, быстрым шагом выходящего из Большого Палашевского переулка, никого не обнаружил. Следовательно, наш «клиент» Крутиков? Меня это запоздалое открытие неприятно удивило. Крутиков хотя и вел себя как-то странно во время последнего разговора, но на то у него могли быть свои, вполне объяснимые причины. Однако сейчас Колобок, которого до сих пор я считал вполне нормальным парнем, повел себя тоже немного странно, если не сказать больше. Вместо того чтобы отправиться своим обычным маршрутом – на станцию метро, он, не снижая скорости, вылетел на дорогу, едва не угодив под колеса «Волги».

Мысль о том, что жизнерадостный тезка решил покончить жизнь самоубийством, вконец пресытившись однообразной работой в нашем дорогостоящем санатории, я отверг сразу. Кто, как не я, привез ему на днях сразу двух самых настоящих пациентов?

Между тем «Волга» ловко увернулась от таранящего ее Колобка и остановилась. Не успел разъяренный водитель – а в том, что он был разъярен, я ничуть не сомневался – предпринять что-нибудь подходящее сложившейся ситуации, Колобок в мгновение ока дернул дверцу и вкатился внутрь. Как и чем он «загрузил» водителя, оставалось только догадываться, но через минуту «Волга» спокойно удалилась, увозя при этом Колобка.

– А ты говорил! – удовлетворенно произнес Чехов, не посчитав нужным уточнять, что именно я говорил и по какому поводу.

– Ну что же ты, – прошипел я, – потеряем же!

В принципе мне было безразлично, кого преследовать. Колобка так Колобка. Главное, что томительное ничегонеделание закончилось, и меня уже охватывало нетерпение в предвкушении погони.

Чехов был более высокого мнения о своих охотничьих инстинктах.

– Не боись, никуда не денутся, – самоуверенно заявил он, заводя двигатель.

Они действительно никуда не делись. Держась от «Волги», которая как будто бы никуда и не торопилась, на довольно приличном расстоянии, что все время заставляло меня нервничать, мы нестерпимо долго колесили по городу, пока не вывернули на Первую Мытищенскую и окончательно не остановились недалеко от ворот Пятницкого кладбища.

Чехов присвистнул.

– Вот так да! Он что, неожиданно решил почтить память предков?

– А до этого так спешил поймать тачку, что едва не отправился к ним собственной персоной? – усомнился я.

– А может, у него видение было? Явился дедушка, застреленный красноармейцами в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Да мало ли что с таким контингентом привидится…

– Тогда уж прадедушка…

Мы продолжали сидеть в машине, потому что Крутиков «Волгу» упорно не покидал.

– Расплатиться не хватает, что ли?

– Или его вообще в машине нет, – выдвинул я свое предположение, – и гнались мы вовсе не за той «Волгой».

– Тьфу на тебя! – Чехов суеверно сплюнул через плечо, чем вызвал немалое мое удивление.

Наши страхи не оправдались. Через несколько минут Колобок выкатился из «Волги» и шустро засеменил по направлению к воротам. Перед тем как ступить на печальную кладбищенскую территорию, он резко затормозил и внимательно осмотрел улицу. Мы инстинктивно вжались в кресла.

Чехов шумно выдохнул.

– Не волнуйся, – успокоил я, – у него минус три. А очки не носит из принципа.

Крутикова мы обнаружили сразу, несмотря на то что изрядно отстали. То и дело сбиваясь с тропинки, он выписывал виражи вокруг могил, останавливаясь на несколько мгновений буквально у каждой. При этом он ни на что постороннее больше не отвлекался, а шума умудрялся производить столько, что мы спокойно следовали за ним на некотором минимальном расстоянии, ничуть не опасаясь быть обнаруженными.

Прошло сорок минут, а мы все еще бродили между могилами, повторяя путь Колобка в полном недоумении.