Растерзанное сердце - Робинсон Питер

— Я ожидала совсем другого, — заявила она. — Тут вполне уютно. Вижу, ты все-таки решил остановиться на темном дереве.

Дерево для стола — это был один из тех вопросов, которые они в свое время обсуждали, и Энни тогда советовала выбрать не сосну, а что-нибудь потемнее. Бывшую гостиную Бэнкс превратил в уютный кабинет с книжными шкафами по стенам, стоящей под окном копией георгианского бюро, приспособленной под ноутбук, и парой удобных кожаных кресел коричневого цвета, расставленных у камина и сулящих приятные часы, проведенные за чтением. Дверь сбоку от очага вела в новую комнату отдыха, тянувшуюся по всей длине дома. Энни прошлась по ней туда-сюда и восхитилась, хоть и сказала Бэнксу, что она ей кажется сущим холостяцким логовом.

На передней стене висел телевизор, а динамики были расставлены в стратегических точках вокруг мягкого темно-фиолетового дивана и кресел. Вдоль боковых стен тянулись стойки с CD и DVD, в основном принадлежавшими Рою, если не считать нескольких дисков, которые Бэнкс купил за последние месяц-другой. Из задней части комнаты застекленная створчатая дверь вела в оранжерею.

Они дошли до полностью переделанной кухни. Бэнкс постарался добиться, чтобы она выглядела как можно ближе к оригиналу, и наполнил ее сосновыми буфетами, висящими на стенных крючках медными сковородками, устроил «уголок для завтрака» со скамейкой и столом, сочетающимися по стилю с буфетами, но та странно-ласковая атмосфера, которую он ощущал здесь раньше, ушла навсегда. Или ему это просто казалось? Теперь это была отличная кухня, но всего лишь кухня. Строители протянули оранжерею вдоль всей задней части дома, и из кухни в нее тоже вела дверь.

— Впечатляет, — признала Энни. — Да еще и «порше» стоит у дома. К тебе все бабочки слетятся на свет, не успеешь оглянуться.

— Даже и не надейся, — проговорил Бэнкс. — Я подумываю, не продать ли «порше».

— Почему?

— Да просто такое необычное чувство — когда у меня все эти вещи Роя… Нет, телевизор, фильмы, компакты с музыкой — это еще ничего, это, видимо, не такое личное, но машина… не знаю. Рой обожал ее.

— А ты попробуй. Может, ты ее тоже заобожаешь.

— Она мне и так нравится. Просто… А, ладно.

— М-м-м, тут вкусно пахнет. Что на ужин?

— Ростбиф и йоркширский пудинг.

Энни скорчила гримасу.

— Вегетарианская лазанья, — признался он. — Лучшее блюдо от «Маркса и Спенсера».

— В самый раз.

Бэнкс заправил простенький салат маслом и уксусом, а Энни, усевшись на скамью, открыла вино. Альбом «Пинк Флойд» закончился, так что он пошел и поставил на стереосистему один из духовых квинтетов Моцарта. На кухне тоже стояли динамики, и звук был хороший. Когда все было готово, они уселись друг напротив друга и Бэнкс разложил еду. Энни хорошо выглядит, подумал он. Ее каштановые волосы падали на плечи — все в том же беспорядке, но в его глазах это лишь добавляло ей привлекательности. Что касается всего остального, то она была лишь чуть-чуть подкрашена и одета по-будничному: легкий льняной жакет, зеленая футболка и обтягивающие черные джинсы; на правом запястье болталось несколько серебряных браслетов, которые позванивали, когда она шевелила рукой.

Не успели они прожевать первый кусок, как у Бэнкса зазвонил телефон. Он пробормотал Энни извинения и пошел взять трубку.

— Сэр? — Это была констебль Уинсом Джекмен.

— Да, Уинсом, — откликнулся Бэнкс. — Надеюсь, у тебя что-то важное. Я весь день вкалывал у раскаленной домны.

— Сэр?

— Да это я так… Выкладывай.

— Тут у нас убийство, сэр.

— Ты уверена?

— Иначе я бы не стала вас беспокоить, сэр, — заметила Уинсом. — Я как раз сейчас на месте происшествия. Мурвью-коттедж, это в Фордхеме, совсем рядом с Линдгартом. Я стою футах в шести от этого человека, у него проломлен затылок. Похоже, кто-то его стукнул кочергой. Кев тоже здесь, и он тоже так думает. Извините, я хотела сказать — сержант Темплтон. Нам позвонил местный бобби.

Бэнкс знал Фордхем. Не более чем деревушка — горстка коттеджей, паб и церковь.

— Бог ты мой! — вырвалось у него. — Ладно, Уинсом, постараюсь приехать как можно быстрее. А пока вызови ребят из криминалистической службы и доктора Гленденинга, если он не занят.

— Есть, сэр. Надо ли мне звонить инспектору Кэббот?

— Я сам с ней свяжусь. Пусть никто не подходит к месту происшествия. Мы сейчас будем. Самое большее через полчаса.