Ничего личного - Андреева Наталья

— С каких пор ты так переменилась, жена? -удивился он.

— Да никто вокруг тебя не менялся. Очнись, Леонидов. Лучше разреши нам выйти из коттеджа. Погода сегодня хорошая. Гулять хочется.

— А кто я такой, чтобы запрещать? Но учти — в холле труп, — сказал он шепотом и покосился на Сережку.

— Ты закроешь его своей широкой спиной, -вздохнула Саша.

— Кого? Труп?

— Мальчика. Тупица.

— Ну хорошо. Где мой свитер?

Он прошелся по номеру в поисках теплой одежды. Но свитера не нашел. Равно как и теплых носков. И стал по этому поводу ворчать. Саша тут же начала ему выговаривать:

— Ох, Леша, как ты не любишь следить за своими вещами! Ну, где ты его вчера бросил? Вспомнил?

— Слушай, я для того и женился, чтобы подобными мелочами голову не забивать!

— Ах, так? А я для чего тогда замуж выходила?

— Чтобы не скучно было. Забота о двоих отнимает больше времени, чем забота об одном человеке. Закон математики. Хотя, ты ж у нас гуманитарий. Тебе не понять.

— Да? А тебе не понять, как тяжело женщине и работать и управляться с домашним хозяйством! Ты — потребитель!

—Я— кто?

— Потребитель. В быту пользы от тебя никакой.

— Ну, знаешь! Я не виноват, что у меня такая работа! Что я вечно занят!

— Тогда кому нужна такая работа? Если человек вечно занят и вечно без денег? У тебя хорошо с математикой. Вот и сосчитай.

— я…

Возмутиться он не успел. И устроить сцену. Потому что в дверь кто-то тихонько поскребся.

— Войдите, — прошипел Леонидов.

В дверной проем робко протиснулась Лиза. Крупная девушка еще раз поскреблась в открытую уже дверь:

— Можно?

— Зашла уже. Чего тебе? — вздохнул Алексей.

— Эльза хочет вам что-то сказать.

— А при чем здесь я? Она может с тем же успехом Манцеву в жилетку поплакаться, или красивому мальчику Юре. Уверен, что это ей доставит больше удовольствия.

— Она вас хочет, — шепотом сказала Лиза.

— Эльза тебе подруга? Почему ты так для нее стараешься?

— Она несчастная.

— А ты в роли парламентера? Сочувствуешь всем одиноким женщинам?

— Я тоже несчастная. Пусть вы ее послушаете, если она хочет, а?

— Ну, что не сделаешь для такого большого ребенка. Где она?

— У нас в комнате. А можно я здесь пока посижу? Я покойников боюсь. Страшно в коридор выходить. Бежала сюда. Даже споткнулась, ушибла ногу. Во! — и большой ребенок простодушно задрал полу халата, демонстрируя мясистый окорок, украшенный огромным фиолетовым синяком. Леонидов покачал головой и поспешно отвернулся:

— Саша, я пойду?

— Иди, конечно. А мы с Лизой телевизор посмотрим. Кстати, твой свитер сушится на батарее. И носки. Я их туда повесила.

— А сразу нельзя было сказать?

— Сразу не интересно. Так ты, по крайней мере, выслушал мои к тебе претензии.

— Да. Я выслушал, — зло сказал он. Не хватало только в довершение всего поругаться с собственной женой! Любимой, между прочим! И какая муха ее укусила?

Он оделся и вышел в холл. Липатова на диване уже не было.

Глава 8

БЛИЖЕ К ПОЛУДНЮ

Дверь за номером шестнадцать находилась рядом и была предусмотрительно приоткрыта. Он нырнул туда, словно опасался быть замеченным кем-то из сотрудников. Интуиция подсказывала, что на этот раз будут агитировать за, а не против господина управляющего. Хотя, не поздновато ли? Надо было раньше сказать. Вчера, например. Почему Эльза не подошла? Тупица! Сам же от нее бегал! Подозревал, что она беременна, но что от Иванова? Это сенсация! Хит сезона!

В номере, куда он попал, стоял полумрак. Окно было завешено шерстяным одеялом, видимо, оттуда дуло. Эльза сидела на кровати и рыдала.

Войдя в комнату, Леонидов предусмотрительно закрыл дверь и повернул в замке ключ. Эльза тут же перестала плакать.

— Садитесь, — сиплым голосом сказала она. И тихо добавила: — Пожалуйста.

Алексей опустился на соседнюю кровать, застеленную казенным покрывалом, и мягко сказал:

— Елизавета заходила. Я так понимаю, вы хотите сказать мне что-то очень важное? Только сразу хочу предупредить, что расследованием этого дела я, похоже, больше не занимаюсь. Обратитесь к милиции, она скоро прибудет. Метеоусловия поменялись, долго ждать не придется.

Эльза его слова проигнорировала. Она высморкалась и сказала:

— Простите за утреннюю сцену. Не сдержалась.