Дневник чужой жены - Соболева Лариса

«Меня целует убийца, – думала Нина. Она слегка отстранилась от него, заглянула в глаза. Глаза были полны «безумной любви», как пишет в своих романах Долька. – Что же мне делать? Я не смогу с ним переспать, а он будет настаивать. Как мне вывернуться? Не отдамся ему после сегодняшней жаркой встречи – заподозрит, что я догадалась. Сначала шанс, потом подумаю. Нет, сначала подумаю, потом шанс».

Он снова прильнул к ее губам. Губы, руки… руки, которые убили Валентину ножом… Нина оттолкнула его. Он удивленно уставился на нее.

– Прости, – натянула она подобие улыбки. – Прости, я хочу вымыться. От моих вещей пахнет тюрьмой… от меня тоже.

– Нинка, это неважно, – протянул он к ней руки.

Черт, нельзя же так внезапно меняться. Нина обняла его, но целовать себя не дала:

– Все, все! Я пошла в ванную.

Она схватила полотенце, бросилась к двери, вернулась:

– Возьми дневник Валентины. Я не могла его принести раньше, хотя получила давно. Сам понимаешь, меня посадили почти в тюрьму…

Под душем придумала отговорку: месячные. А он в ответ: мне плевать, я изголодался. А она скажет: мы с тобой давно не были вместе, я отвыкла от тебя, не могу и что-нибудь еще. Что, что еще? Чуть не забыла: у нее же есть «друг»! Она не может предать человека за его спиной, это нечестно, гадко. Только переговорив с ним и расставшись, она полностью будет принадлежать Глебу, а иначе нельзя, невозможно. Так, эта проблема, считай, ликвидирована. Нина вернулась в комнату, стала готовить ужин, стараясь не выдавать волнения. Да и шутка ли – она прячет убийцу.

– Рассказывай, Нина, – он говорил, уже не таясь, и спокойно курил.

– Да, собственно, нечего рассказывать, – сказала она, придавая голосу беззаботный тон. – В твоем доме нашли мою клипсу. Представь, прямо в спальне нашли клипсу. А кто-то анонимно позвонил следователю, сказал, что я была в твоем доме в ночь убийства. Меня и задержали. Я подозреваемая. (Перебор. Выдать столько радости по поводу задержания – это никуда не годится.) Потом Долли нашла адвоката, заплатили залог, меня выпустили. Я там чуть с ума не сошла.

– Ничего не понимаю, – проговорил Глеб. – Как попала клипса в дом?

– Я потеряла ее там. Когда доставала носовой платок, она, видимо, зацепилась за него, ну и выпала. Выпить хочешь? У меня где-то есть…

Нина ринулась к шкафу, достала бутылку коньяку, которую наполовину выпили с Долли месяца два назад. По сути, она ушла от пристального взгляда Глеба, он явно не понимал, с какой стати она веселится. Впрочем, она тоже не смогла бы объяснить, почему ведет себя так глупо. Нина вернулась к столу, поставила рюмки.

– Ну, все позади. Я так рада… – оправдала свое странное поведение.

– Радоваться нечему, – хмуро произнес Глеб. – Тебя отпустили, но дело-то завели. Прости, я не думал, что ты пострадаешь. Меня беспокоит анонимный звонок. Кто же мог видеть нас?

– О тебе речь не шла, только обо мне. (Это разумный тактический ход. Если звонил Глеб, то он знает, что говорил Рыкову.)

– Мы же были там вместе, – пробормотал он, недоумевая. – Раз аноним видел тебя, он видел и меня. Почему же он назвал только тебя?

Здорово играет, очень натурально. Но момент настал. Сейчас Нина окончательно выяснит, Глеб убил или не Глеб.

– Глеб, – начала она, заметно разволновавшись. Очень не хотела, чтобы он отказался от ее предложения. – Я там много передумала. Пойми, мы только путаем следователя. Я предлагаю встретиться с ним и рассказать все, что нам известно.

– А что нам известно? – не сказал он ни «да», ни «нет».

Ей-то многое известно, например, чем занималась Валентина в его отсутствие. И потом, в случае невиновности Глеба у Нины есть другая версия того, что произошло в доме, – эту версию она построила в камере. Только бы согласился на встречу…

– Надо рассказать все с самого начала. Мы топчемся на месте, потому что не понимаем в работе детективов ничего. И будем топтаться. (Глеб молчал, кусая кулак. Остался последний довод.) Рыков считает, что я в опасности.

– Почему? – очнулся он.

– Тот человек, который ему звонил, имеет свой бесспорный интерес спихнуть убийство на меня. Рыков так и сказал: «бесспорный интерес».

– Так он не думает, что это ты убила?!

– Пока не думает. Но скоро передумает. У них есть главная улика – клипса. Они знают, что это моя клипса… (Есть еще и дневник Валентины, первые страницы нашли здесь, а треть в кабинете.) Ты забыл спрятать страницы из дневника, следователь забрал их. Естественно догадался, что писала твоя жена, ведь догадаться нетрудно. И звонок анонима… Понимаешь, что это значит? Я убила ее из мести.