Дневник чужой жены - Соболева Лариса

– …нравится роль паука? – спрашивал Николай Львович.

– Не-а, – раскачиваясь, ответил мальчик. – Мне и «Муха-Цокотуха» не нравится, стишок для трехлеток. Меня заставили играть роль паука. А я хотел поиграть в морского разбойника Джона Сильвера. Это вещь!

– И кто же тебе не дал поиграть в разбойника?

– Воспитатели.

– Какие воспитатели?

– Слава! – крикнула Нина в панике. – Хватит качаться, голова закружится.

Славка соскочил с качелей, помчался ей навстречу:

– Пошли на речку, мама Нина?

– Пойдем, – сказала она, схватив его за руку. Да, мальчика следует булавкой к себе пристегнуть. Чуть не проболтался! – Простите, Николай Львович, что помешала…

– Ничего, ничего.

Нине почудился в его тоне двойной смысл. Собственно, она сама стала без меры подозрительной, в каждом слове ей мерещился намек на шпионаж. А тут преподнесла взрослого внука ничего не подозревающему дедушке, конечно, он не верит, конечно, ищет доказательства, что это его родной внук. Спустившись по пологому склону к тихой речке, заросшей прошлогодним камышом, сквозь который тянулись к солнцу новые стебли, Нина смогла говорить не таясь:

– Славка, ты чуть-чуть не проговорился.

– Когда это? – спросил он. Слава нашел себе подходящее занятие, бросал камешки в воду.

– Ты сказал, что тебя заставили играть паука воспитатели. В школе нет воспитателей, только учителя.

– Нет, есть. Классный руководитель – одно и то же.

– Слава, ты еще не учишься в школе, ты забыл?

– Помню, – и бросил еще камешек.

– Из нас плохие получаются разведчики, – сказала Нина, присаживаясь на влажную корягу. – Как думаешь?

– Не-а. Нормальные.

Славкино «не-а» не принесло успокоения. Ох, как разоблачат ложь при всех – вот будет позорище. «Посмотрите на нее, – раскричится мама Глеба, – это авантюристка, лгунья! Она много лет мечтала влезть в нашу семью! Теперь сына придумала! Вон отсюда!»

– Да, примерно так будет, – сказала вслух Нина. – А вообще-то… не расстреляют же нас! Всего-то выставят с позором. Подумаешь!

Нет, она еще должна посмотреть кассету, без этого не уйдет отсюда. Если отдаст Рыкову, то не узнает до завтрашнего утра, что там записано. Где-то слышала краем уха, что можно просмотреть и на обычном видеомагнитофоне, только нужна специальная штуковина – адаптер. Этой штуковины у Нины нет, значит, она обречена на смерть от любопытства. Остается один вариант, посмотреть прямо на видеокамере. Обычно в дорогих камерах есть маленький экран. Нина не раз видела, как это делали в кафе клиенты, сначала снимали, а минуту спустя хохотали над собой, глядя в экран. Но что и где нажимать в камере – она без понятия. Ей интересоваться устройством подобной аппаратуры нельзя, убийца заметит интерес, неизвестно что выкинет. Но у нее же есть Славка, а дети страшно любознательные. Нина набрала на сотовом номер:

– Долька? Это я, Нина. Пока повремени, заберешь Славку позже, он мне нужен здесь. Я позвоню, когда его забрать.

Не стала выслушивать предостережения Долли, а сунула телефон в нагрудный карман куртки. Мальчик все кидал камешки и бегал по берегу узкой речушки. Нина подошла к нему, повернула за плечи к себе лицом:

– Славка, есть важное задание. Когда мы сядем за стол, кто-нибудь обязательно будет снимать на видеокамеру торжество. Слава, пристань к этому человеку, чтобы он показал, как вставлять кассету, какие кнопки нажимать, чтобы появилось изображение. Можешь это сделать?

– Запросто. А мне дадут поснимать?

– Попроси хорошенько. Потом мне покажешь.

– Нина! – услышали они голос Глеба. – Нина, где вы?

– Мы здесь! – крикнула она, поднимаясь по склону. Славка карабкался за ней.

Из-за кустарников на холме появился Глеб:

– Пойдемте, гости за стол садятся. Нравится тебе здесь, Слава?

– Ага, – коротко ответил мальчик. Ему действительно здесь нравилось, он чувствовал себя вольготно, никто не ограничивал его свободу. Кому же не понравится?

Глава 33

Нанятые официант и официантка обслуживали гостей за столом. Застолье проходило в доме, так как апрель особенным теплом не радовал, к тому же ветер крепчал, обещая плохую погоду на ближайшие сутки, что и подтверждали темные тучи. Зал протопили камином, стало даже жарко, и Нина разрешила Славе снять свитер, усадила его рядом с собой. Час мальчик ел вместе со всеми, что несказанно радовало ее – за едой пролетит время, к ребенку из «родственников» никто не успеет пристать. Мама Глеба периодически бросала на них подозрительные взгляды, отчего Нина втайне бесилась.