Легкие шаги безумия - Дашкова Полина

У Регины Валентиновны Градской тоже возможности немаленькие. Но, вероятно, свои личные проблемы она хочет решить самостоятельно. Она женщина опытная и неглупая, криминальный мир ей известен вовсе не со стороны. Это только наивным обывателям, которые смотрят «Дорожный патруль», кажется, что решать все проблемы при помощи киллеров просто и нехлопотно – были бы деньги. На самом деле все совсем не просто и далеко не безопасно. Практический опыт показывает, что тот, кто хоть немного шевелит мозгами, прежде чем оплачивает услуги киллера, живет, как правило, значительно дольше. А то, что профессиональный психотерапевт, кандидат медицинских наук доктор Градская мозгами шевелить умеет, это точно.

Наверняка связи с криминалом у них с мужем общие. А ну как кто-нибудь из общих знакомых прознает и настучит Вениамину Борисовичу? В общем, раз обманутая жена суперпродюсера решает свои личные проблемы самостоятельно значит, есть у нее какая-нибудь уважительная причина.

Обидно, что нет никакой связи с гибелью Дрозда, очень обидно. Но заниматься взрывом коляски все равно надо. Покушение на убийство должно быть раскрыто. Конечно, потенциальная жертва теперь не вызывала у майора особых симпатий. Но закон не наказывает неверных жен. А ничего дороже и ближе закона для майора ФСБ Иевлева на свете не было.

Ему не давало покоя, что круг фигурантов, так и не возникнув, сразу сузился до одной точки. Слишком уж это просто и быстро. Улик и фактов – кот наплакал, одни сплошные домыслы. Прежде чем путаться в них, стоило набрать еще фактурки.

Почти не надеясь на удачу, майор сам лично решил понаблюдать за ревнивой дамой, посмотреть, что она будет делать дальше. Сидя в своем неприметном «жигуленке» у шикарного девятиэтажного дома на Мещанской улице, в котором находилась городская квартира Волкова и Градской, майор уже задремал было, когда увидел, как выкатывает из подземного гаража синий «Вольво» Регины Валентиновны. Была мокрая, мрачная полночь. Иевлев проснулся, встрепенулся и осторожно поехал следом.

В темноте Гоголевского бульвара майору в потрепанных джинсах и старой лыжной куртке было совсем несложно сыграть роль поддатого бомжа.

У Регины Валентиновны было вовсе не любовное свидание в начале первого ночи на Гоголевском бульваре. В отличие от своего легкомысленного супруга, она занималась делом. Чтобы понять, каким именно, Иевлев переключился на мужчину, лицо которого в неверном свете огонька зажигалки показалось ему смутно знакомым. Но мужчина был не лыком шит. Он рванул в арбатские переулки, стал быстро вилять по подъездам и проходным дворам, мелькнул в последний раз у станции метро «Арбатская», которая уже закрывалась, почти кубарем слетел вниз по эскалатору. Иевлев успел увидеть, как последний поезд увозит в неизвестность парнишку лет тридцати, среднего роста, в коричневой кожаной куртке, стриженного бобриком, по-военному.

Ночной собеседник Регины Валентиновны Градской бегал быстро, центр Москвы знал как свои пять пальцев, и был таков. А майор Иевлев, возвращаясь к своему «жигуленку», мучительно старался вспомнить, где же раньше видел он этого парня, и видел ли вообще…

В Тюмени весна и не думала начинаться. Шел снег, крупный, мягкий, он падал на утренний сибирский город и не таял. В Москве была хоть грязная и холодная, но весна.

Лене почему-то стало грустно. Она не любила зиму, и вот в нее пришлось вернуться. Поеживаясь в кожаной куртке, слишком легкой для минус пяти градусов, Лена пыталась поймать машину на площади перед тюменским аэропортом. Майкл восторженно оглядывался по сторонам.

– Ну скажи, изменилось здесь что-нибудь за десять лет? – спрашивал он. – Ты помнишь, когда прилетала сюда в последний раз? Это ведь было еще в советское время?

– Майкл, давай сначала доедем до гостиницы, – умоляюще повторяла Лена.

Машин было много, но, вероятно, их маршруты строго распределялись местной мафией. Одни шоферы почему-то отказывались ехать к гостинице «Тура», другие заламывали такие запредельные цены, что Лене не хотелось пользоваться их услугами из принципа. Усталая и продрогшая насквозь, она все-таки не могла допустить, чтобы Майкл выкидывал на Дорогу сто долларов. Нельзя поощрять бессовестных мерзавцев, которые каким-то бандитским чутьем угадывали в веселом бородатом старикане богатого иностранца. Нельзя, даже если зубы стучат от холода.

– Почему ты отказалась от этой машины? – спросил профессор. – Это уже четвертая!

– Там сидят двое и требуют сто долларов. Во-первых, опасно, во-вторых, дорого.

– Лена, ты уже синяя от холода. Что я буду делать, если ты простудишься? – покачал головой Майкл. – Пусть сто долларов, я хочу в гостиницу!

Рядом с ними остановился неприметный «Москвич». Кроме шофера, молодого худенького очкарика, в салоне никого не было.

– Гостиница «Тура», – устало сказала Лена.

– Садитесь, – кивнул шофер.

Лена и Майкл сели на заднее сиденье, и, только когда выехали на шоссе, ведущее к городу, Лена спросила:

– Сколько?

– Полтинничек дадите? – улыбнулся шофер в зеркало заднего вида.

– Полтинничек дадим, – улыбнулась в ответ Лена.

– Из Москвы, что ли? – осведомился разговорчивый водитель.

– Из Москвы.

– А дядечка этот – иностранец? – Шофер чуть понизил голос и подмигнул в зеркале.

– Американец.

– Что, по делу? Или частный тур? Решил на старости лет русскую Сибирь посмотреть?

– По делу. Он ученый, историк.

– Да, сразу видно, что профессор. А вы при нем, значит, переводчица?

Лена кивнула и стала смотреть в окно, на наплывающим заснеженный город, в котором не была четырнадцать лет. Она наконец согрелась – шофер включил печку в машине, Майкл задремал, откинув голову на спинку сиденья. Он хоть и бодрился, но тоже устал от долгого ночного перелета.

Город несильно изменился за эти годы. Все те же серые панельные хрущобы, только красные коммунистические плакаты сменились рекламными щитами, такими же, как в Москве, в Петербурге, в Нью-Йорке и во всем мире. Жизнерадостные люди призывали пить кока-колу и растворимый аспирин, жевать жвачку без сахара, курить «Мальборо» и покупать обувь фирмы «Салита». Если ты будешь все это делать, то

Станешь таким же красивым и счастливым, как человек с рекламы…

Конечно, появились коммерческие ларьки. Иномарки иногда мелькали в толпе автомобилей, кавказцы в дубленках и приспущенных широких штанах крутились мрачными стайками у магазинов, ресторанов и кафе, которых стало значительно больше.

– Надолго в наши края? – спросил шофер.

– Дня на два-три, – ответила Лена.

– А потом?

– Потом Тобольск и Ханты-Мансийск.

– Большая у вас программа. А улетать будете из Тюмени?

– Откуда же еще? – пожала плечами Лена.

– Слушай, – шофер легко перешел на «ты», – вам ведь все равно машина понадобится, чтоб по городу ездить. Давай я вас повожу куда нужно и потом, когда вернетесь, в аэропорт доставлю. Это дешевле выйдет, чем каждый раз такси ловить.

Лена внимательно вгляделась в узкое, приятное лицо, отражавшееся в зеркале. А ведь она действительно не подумала о машине. Если таксисты и частники каждый раз, угадывая в Майкле иностранца, будут заламывать дикие цены, то профессор на этой поездке разорится. Майкл хоть и состоятельный человек, но не миллионер. А в парнишке нет ничего неприятного, пугающего. Он не похож на бандита. И город знает хорошо.

– А сколько будут стоить твои шоферские услуги?

– Как наездим, – улыбнулся он, – много не возьму, ты за кошелек своего профессора не беспокойся. У меня совесть есть. Тебя звать-то как?

– Лена.

– Очень приятно. А я Саша. Телефончик мой домашний запиши.

Лена достала блокнот и ручку из сумки, он продиктовал номер.

– На сегодня у вас какие планы?

– Отдохнем немного в гостинице, пообедаем, потом пойдем гулять по старому центру.

– Так, может, я вас лучше повожу по центру-то? Я город хорошо знаю, родился здесь.

Майкл тем временем проснулся, сладко зевнул и спросил, о чем беседа. Лена изложила ему предложение шофера Саши.

– Отлично, – обрадовался Майкл, – этот парень не похож на бандита. А мне интересно поговорить с коренным сибиряком. Спроси, кто он по специальности.

– Я работал инженером на деревообрабатывающем комбинате, – охотно сообщил Саша, – но зарплату задерживают месяцами и платят копейки. А у меня семья, ребенок маленький. Вот и кручусь теперь, подрабатываю чем Бог даст. В основном калымлю. Или калымю? Ты вот переводчик, с высшим гуманитарным образованием. Как правильно?

– Не знаю, – улыбнулась Лена, – это ненормативная лексика.

– Ненормативная, – кивнул шофер, – грубая и жаргонная лексика. Как хочешь, так и склоняй. А вот вопрос на засыпку: что оно обозначает, это словечко, и откуда произошло?