Легкие шаги безумия - Дашкова Полина

Последний кусок пути она шла почти легко. Открылось второе дыхание. Ей стало казаться, что она вовсе не устала, что может идти еще, сколько нужно. Только сейчас, остановившись, она поняла, что просто умирает от усталости.

Киллер пролежал на снегу с закрытыми глазами не больше десяти минут. Он умел полностью расслабляться, давать отдых каждой клеточке. Даже боль в раненом предплечье не мешала ему. А Лена, закрыв глаза и прислонившись к стволу, моментально заснула. Этот глубокий сон был больше похож на обморок.

Он не стал ее будить. Подобрал подходящий березовый сук и принялся с его помощью разгребать вход в землянку. Работа заняла у него не больше получаса. Правая рука действовала плохо, зато левая была в полном порядке. По силе и ловкости она ничем не отличалась от правой.

Когда вход был расчищен, киллер набрал елового лапника и выстлал дно убежища в несколько слоев. И только после этого разбудил Лену.

Она открыла глаза и в первый момент не могла понять, где находится. После короткого сна стало немного легче, но тело ныло и требовало еще отдыха.

– Пока нет вертолета, – сказал киллер, – ты должна посмотреть, что там у меня с плечом. Мы сядем у входа в скит, как только услышим вертолет, сразу спрячемся.

– Хорошо, – кивнула Лена и тут же подумала: «А если это будет другой вертолет? Не бандитский?»

Но вслух она ничего не сказала.

Из бесчисленных карманов кожанки киллер достал маленькую плоскую фляжку, финский нож в толстых кожаных ножнах, плитку шоколада. Аккуратно сняв обертку, он отломил четыре дольки, две протянул Лене, две положил себе в рот. – Ешь медленно. Это вся наша еда на ближайшие сутки, – сказал он, – потом, позже, я попробую сделать кипяток.

Под курткой у Слепого был толстый свитер, перетянутый ремнями портупеи, к которой крепился где-то у левой подмышки маленький автомат. Под свитером – тельняшка. На тельняшке особенно жутко выглядела окровавленная дыра в верхней части правого предплечья. Лена удивилась, как легко он двигает раненой рукой, снимая через голову свитер и тельник.

– Тебе не холодно? – спросила она, когда он разделся до пояса.

– Посмотри плечо, – ответил киллер.

– Вообще-то я не врач, – предупредила Лена, осматривая кровоточащую рану.

– Я знаю. Но врача здесь нет. Возьми снег и попробуй стереть кровь.

– А что у тебя во фляге?

– Спирт.

– Тогда почему снегом? Можно инфекцию занести.

– Спирта мало. Он еще понадобится. А снег здесь чистый, считай, стерильный. Делай, что говорю.

Лена выгребла из-под затвердевшей ледяной корки горсть мягкого снега и стала осторожно вытирать кровь вокруг раны. Киллер сидел спокойно, даже не морщился.

– Кровотечение не сильное, оно почти прекратилось. По-моему, там прощупывается пуля, – сообщила Лена, – у тебя есть хотя бы носовой платок? Надо перевязать.

– Платка у меня нет. Перевязать надо, но это потом. Сейчас ты вытащишь пулю.

– Прости, что?

– Ты сделаешь надрез и вытащишь пулю. А потом перевяжешь.

Лена еще раз оглядела рану. Пуля прощупывалась прямо под кожей, и, вероятно, врач мог бы извлечь ее минут за десять даже в таких условиях. Но Лена, кроме заноз, никогда ничего не извлекала из человеческой кожи. Однако она понимала: Вася прав, пулю надо вытащить. Иначе может начаться воспаление, нагноение или еще какая-нибудь гадость.

– Ты не бойся, – сказал он мягко, – я неплохо знаю анатомию. Там нет никаких важных артерий. Я чувствую, она сидит прямо под кожей. Кроме тебя, этого никто не сделает. А сделать надо.

В карманах чужой дубленки Лена нашла только пачку сигарет и зажигалку. Она расстегнула «молнию», обшарила внутренний карман. Там лежало пятьсот долларов. И все. А нужен был чистый носовой платок. Она сняла дубленку, вытянула из-под джинсов подол длинной трикотажной футболки и отрезала от него финкой, по кругу, полоску ткани шириной сантиметров тридцать. От полоски отрезала несколько небольших лоскутков. Потом тщательно протерла спиртом руки, лезвие финки, края раны. Глубоко вздохнув и перекрестившись на чистое утреннее небо, она немного натянула кожу вокруг раны и быстрым движением сделала точный надрез.

– Умница, – похвалил ее киллер, – ты видишь ее?

– Да.

Лена видела темный металлический кончик. Пуля была маленькой и очень скользкой. Она старалась не думать о той боли, которую сейчас причиняет Васе Слепаку. Пальцы у нее были тонкие и ловкие, но впервые в жизни она пожалела, что никогда не отращивала длинных ногтей. Ногтями было бы удобней подцепить пулю.

Наконец она справилась и протянула киллеру на ладони маленький, удлиненный кусочек свинца.

– Можешь выбросить, – сказал он.

Смочив спиртом еще один лоскут, она тщательно протерла рану и оставшимся длинным куском ткани туго перевязала предплечье.

– Слушай, Лена Полянская, почему ты не стала врачом? – спросил киллер, осторожно натягивая тельняшку.

– Я же не спрашиваю тебя, Вася Слепак, почему ты больше не пишешь стихи, а пошел в киллеры? – слабо улыбнулась она в ответ. – Лучше дай мне еще кусочек шоколадки. Совсем маленький, одну дольку.

– Держи, – он отломил две дольки и протянул ей обе, – заслужила. Заешь снегом. Только сразу не глотай, растопи во рту. Получится что-то вроде холодного какао.

– Да, отличный завтрак. – Лена вытащила из пачки сигарету.

Это был все тот же «Парламент». Вероятно, бандиты в таежном доме курили только его. Она протянула пачку Васе, но он помотал головой:

– Я не курю. А теперь скажи, кто подставил моего отца?

Он спросил об этом так просто и буднично, что Лена вздрогнула.

– Градская, – тихо произнесла она после долгой паузы, – твоего отца подставила Градская. А девочек убивал Волков.

Лицо киллера окаменело. Глаза его стали совсем белыми. Смотреть в них было страшно, и Лена отвернулась.

– А теперь все подробно, – сказал он, – очень подробно, с самого начала.

И тут вдали послышался стрекот вертолета.

– Давай в скит, – скомандовал киллер.

Через несколько секунд они оказались в кромешной темноте, на мягком лапнике. Вертолет был все ближе.

«А если это не бандиты? – подумала Лена. – Если это Сережа?»

– Я тебя слушаю, – тихо произнес киллер. Лена стала рассказывать ему все с самого начала. Она говорила долго, а вертолет все кружил. Звук то отдалялся, то приближался. Каждый раз, когда вертолет подлетал совсем близко, Лена замолкала и прислушивалась. Но киллер торопил ее:

– Дальше! Закончив свой рассказ, она закурила и тихо спросила:

– Как и зачем ты меня нашел?

– Тебя заказала Градская, – ответил он после долгого молчания.

– Ты принял заказ?

– Я не брал денег.

– Но не отказался?

– Если бы я отказался, она бы наняла кого-то другого. Или попыталась сама еще раз.

– Почему она не обратилась к тебе сразу?

– Я не убиваю женщин, у которых маленькие дети. Она это знает. В Москве ты была с ребенком, а здесь одна.

– Если она думала, что ты меня убьешь, зачем натравила еще и бандитов?

– Для страховки. Со мной сложно связаться, к тому же я не беру денег вперед и не даю гарантий.

– Митю ты убил? – спросила Лена еле слышно.

– Я.

– А меня тебе тоже заказали с инсценировкой?

– Нет. Тебя без инсценировки.

– Как ты это сделал… с Митей?

– Как было заказано, так и сделал. Залез в окно, вырубил его, спящего, особым приемом, вколол большую дозу морфия в кисть, выволок из постели, ну а дальше – ты сама знаешь.

Он говорил это так спокойно и буднично, словно делился рецептом приготовления какого-нибудь блюда.

– Только одну ты допустил ошибку, – задумчиво произнесла Лена, – только одну. Ты колол морфий в правую кисть. А Митя не был левшой.

– Я колол в ту руку, которая свешивалась с кровати, мне так было удобней. А какая она, правая или левая, я не подумал…

– А если бы проснулась жена?

– Жену мне не заказывали. Да она и не могла проснуться.

Она была под сильным кайфом, а я все делал очень тихо. Вертолет давно улетел. Стало тихо. Киллер выглянул из скита.

– Сейчас я разожгу костер, – сказал он, – помоги собрать хворост. Только ельник не бери, от него много дыма.

С молодой березы он срезал ровный слой бересты, скрутил аккуратный конус, ловко скрепил его тонкой упругой веткой. Сидя у костра, Лена наблюдала, как киллер мастерит котелок из бересты.

– Ты собираешься в этом кипятить воду? – спросила она.

– А в чем же еще?

Берестяной котелок он наполнил снегом и закрепил над костром, между двумя рогатинами. Снег таял, он подкладывал еще. Через полчаса котелок наполнился до краев талой водой и вода быстро закипела.

– Почему же он не сгорел? – удивилась Лена.

– Не знаю, – пожал он плечами, – меня этому учили ханты. Осторожно сняв котелок с огня, он протянул Лене.

– Не ошпарься.