Уйди скорей и не спеши обратно - Варгас Фред

– Вандузлер? Это снова Адамберг. Хочу прочитать вам «странное» послание, полученное сегодня утром, у вас есть время? Это не долго.

– Давайте.

Марк внимательно слушал, пока Адамберг неторопливо читал о неминуемом бедствии, готовом обрушиться на город в лице молодого Эйсалена.

– Что скажете? – закончив чтение, осведомился Адамберг, словно заглядывая в словарь. Ему казалось невозможным, чтобы запас знаний Вандузлера не помог ему разгадать эту тайну.

– Марсель, – уверенно заявил Марк. – Чумы надо ждать в Марселе.

Адамберг ожидал услышать что-то о сеятеле, потому что послание звучало по-новому, но ему и в голову не приходило, что история выйдет за пределы Парижа.

– Вы уверены, Вандузлер?

– Совершенно уверен. Речь идет о прибытии корабля «Святой Антоний» 25 мая 1720 года к причалам замка Иф. Он плавал к берегам Сирии и Кипра и вез на борту зараженный шелк. У экипажа уже проявились признаки болезни. Недостающие в тексте имена врачей – отец и сын Пейсонели, которые забили тревогу. Это очень известный текст, и эпидемия тоже. Болезнь тогда опустошила город наполовину.

– А вам известно, где жил этот Эйсален, которого пришли осмотреть врачи?

– На площади Линча, сейчас это площадь Ленча, за северной пристанью старого порта. Основной очаг эпидемии находился на улице Эскаль, но этой улицы уже не существует.

– Ошибки быть не может?

– Нет. Это Марсель. Могу прислать копию оригинального текста, если вам необходимо подтверждение моих слов.

– Не стоит, Вандузлер. Благодарю вас.

Адамберг в смятении покинул свой кабинет и пошел к Данглару, который вместе с остальными тридцатью сотрудниками пытался справиться со шквалом телефонных звонков и оценить размах всколыхнувшегося людского суеверия. В зале пахло пивом, но еще больше потом.

– В городе скоро раскупят всю краску, – сказал Данглар, кладя трубку и записывая цифру.

На лбу у него выступил пот, он поднял глаза на Адамберга.

– Марсель, – объявил Адамберг, кладя перед ним текст письма. – Сеятель отправился в путешествие. Нам тоже пора, Данглар.

– Бог мой, – воскликнул Данглар, пробегая текст глазами. – Прибытие «Святого Антония»!

– Вам знакома эта история?

– Теперь, когда вы сказали, я вспомнил. Но сам я бы вряд ли догадался.

– Этот случай известен лучше других?

– Конечно! Это последняя эпидемия во Франции, но она была самой свирепой.

– Нет, не последняя, – возразил Адамберг, протягивая ему статью о «болезни № 9». – Прочтите это, и вы поймете, что к вечеру не останется ни одного парижанина, который бы верил полиции.

Данглар прочел и покачал головой.

– Это катастрофа, – сказал он.

– Умоляю, не произносите больше это слово, Данглар. Соедините меня с коллегами из Марселя, район Старый порт.

– Старый порт… Старый порт… это Масена, – проговорил Данглар, который знал фамилии окружных и старших комиссаров всей страны, а также главные города всех округов. – Он знает свое дело и совсем не похож на предшественника, тот был просто зверь. Кончилось тем, что его понизили в чине за рукоприкладство, издевался над арабами. На его место назначили Масена, он приличный человек.

– Тем лучше, – ответил Адамберг, – потому что нам предстоит действовать заодно.

В пять минут седьмого Адамберг стоял на площади Эдгар-Кине в ожидании вечерних новостей чтеца, но ничего нового не услышал. С тех пор как сеятелю пришлось посылать письма по почте, «странные» послания стали появляться реже. Адамберг знал это, он пришел понаблюдать за лицами слушателей. Толпа теперь была гораздо плотнее, и многие вытягивали шею, чтобы разглядеть этого «глашатая», возвестившего появление чумы. Двое полицейских, постоянно дежурившие на площади, получили приказ охранять Ле Герна в случае, если во время чтения возникнут беспорядки.

Адамберг стоял под деревом недалеко от эстрады, слушая пояснения Декамбре. Тот уже составил список из сорока человек, которых разделил на три колонки – завсегдатаи, частые и случайные слушатели, с краткими приметами, к тому прилагающимися, как выражался Ле Герн. Красной чертой он подчеркнул тех, кто слушал «Страничку французской истории» и заключал пари о судьбе пострадавших от кораблекрушения у берегов Финистера, синей – тех, кто спешил на работу и уходил сразу после чтения, желтой – зевак, которые оставались на площади посудачить или отправлялись в «Викинг», фиолетовой – завсегдатаев, не пропускавших ни одного выпуска. Все аккуратно и ясно. Держа в руке листок, Декамбре незаметно указывал комиссару на людей из списка.