Вид на жительство в раю - Андреева Наталья

Да, мне удалось продержаться больше месяца. Но к двадцать третьему февраля что-то во мне надорвалось. Я скучала по Женьке, сил нет! И Андрей чувствовал: что-то не так.

— Я же вижу, как ты маешься, — сказал тихо, когда я лежала на его плече. Горел ночник, за окном было темно. Мы собирались спать, но мне стало вдруг так тоскливо!

— Все нормально, — попыталась отговориться я.

— Галя, расскажи мне все. Думаешь, я не замечаю, что ты все время прячешься? Эти очки, новая прическа… Ты постоянно оглядываешься. Словно боишься, что тебя вдруг узнают. А когда к нам приближается милиционер, ты вся поджимаешься. Я же чувствую. Что ты натворила?

— Я… я…

И тут сердце мое не выдержало. Плотину прорвало, из меня неудержимым потоком полилась вода. Я рыдала, он отпаивал меня минералкой, я опять рыдала. Потом икала. Когда успокоилась, сил у меня почти не осталось.

Говорила я медленно и тихо. А когда рассказала все, откинулась на подушку без сил. И стала ждать приговора.

Он молчал долго. Я подумала было, что это конец. Честный человек не может связать свою жизнь с преступницей. Глаза мои были закрыты. Наконец я услышала:.

— Ну, с паспортом я тебе помогу. У меня есть друзья. Однополчане. Некоторые сделали карьеру в органах. Я постараюсь достать тебе документ и подходящую биографию.

Я открыла глаза и уставилась на него в упор:

— Ты что — не понял? Я только что рассказала, как убила собственного мужа! Я его заказала!

— Если ты хочешь удивить меня смертью, то напрасно. Я же тебе рассказывал свою биографию. -Он усмехнулся. — То, что люди умирают — так естественно.

— Но я его убила! Убила!

— Перестань кричать, — поморщился он. — Соседи услышат, стены тонкие. Мне тоже приходилось это делать. Мы с тобой не случайно сошлись. В нас так много общего.

— Ты можешь пойти в милицию и меня сдать.

Взгляд у него стал такой странный. Если бы у меня остались силы, я бы вновь забилась в истерике. Но сил не было.

— Во-первых, тебе надо выправить документы, -повторил он. — Ее паспорт не годится. Во-вторых, надо как-то легализоваться. Устроиться на работу.

— Кто меня возьмет? Я пробовала. Но я ничего не умею.

— Значит, надо начать собственное дело, — уверенно сказал он.

— Ты смеешься?

— Нужны деньги. Разве что попробовать взять кредит? — задумчиво сказал он.

— Оставь эту затею.

— Галя, ты должна стать добропорядочным, законопослушным гражданином. Хорошо было бы сделать пластическую операцию. Изменить внешность.

— Лечь под нож? Да ты что?!

— Так надо. Тебя могут узнать. Очки и новая прическа, конечно, хорошо. Но лучше бы тебе измениться полностью.

— Я не поняла: ты что — прощаешь меня?

— А что ты мне сделала? За что я должен тебя прощать?

— Я преступница.

— Я не знал этого человека. Твоего мужа. Возможно, он был мерзавцем. Да, скорее всего, так и есть. Судя по твоим рассказам. Что хотел, то и получил.

— Никто не имеет права вершить суд. И лишать других жизни, — с пафосом ответила я.

— А если по приказу?

— Это другое.

— Значит, тебя совесть мучает?

— Знаешь, да! Мучает!

— Запоздалое раскаяние. Ну, успокойся. — Мне показалось, что он хотел что-то сказать, но передумал. Я ждала, ждала, а потом заговорила сама:

— Маму жалко. И Женьку.

— Сына?

— Да.

— Сын — это серьезно. А также… как ты говоришь? Кошкин? Фамилия этого лоха?

— Почему лоха?

— Тоже мне, убийца, — усмехнулся Андрей. -Но он — проблема. Серьезная проблема. Я понимаю твои материнские чувства, но думать надо не об этом. Кошкин, если его поймают, тут же тебя сдаст.

— Я знаю. Это и есть причина, по которой я предпочла остаться мертвой.

— Вот потому, что его поймают, он лох. Что мы будем делать, когда он даст показания?

— А что мы можем сделать?

— Надо подумать, — загадочно сказал Андрей.

— Не смешно.

— Никто и не собирается смеяться. Разве что добраться до него раньше, чем милиция?

— Андрей, ты это серьезно?

— Вполне.

— Перестань!

— Это ты перестань. У нас проблема, а ты терзаешься. «Ах, я убила!»

— Я тебя не узнаю!

— Галя, я реалист. Ты мне дорога. Я сам не заметил, как это получилось. У меня выбора нет. Либо тебя спасти, либо… — Он внезапно замолчал.

— Либо?

— Либо не спасти. Давай прикинем. Если его вдруг убьют, что подумает милиция? Убрали киллера. Значит, проходит версия заказного убийства. А именно: Михаила Конанова убрали конкуренты.