Завещание веков - Левенбрюк Анри

– Я пришлю вам дискету, – соврал я.

– Что вы хотите узнать?

– Кристиан не рассказывал вам о том, чем он занимался помимо своей работы в организации «Врачи без границ»?

– Не припоминаю такого.

– Он никогда не говорил об увлечении, которое не имело отношения к его гуманитарной миссии? Об открытии несколько… несколько необычном.

– Нет, – ответил мой собеседник озадаченным тоном. – Он страстно любил Иудейскую пустыню и проводил там много времени. Не думаю, чтобы он мог заниматься чем-то еще…

– Вот именно! Не рассказывал ли он вам об Иудейской пустыне что-нибудь такое, что не имеет отношения к «Врачам без границ»?

– Не понимаю, куда вы клоните. Он что, нашел там какое-то сокровище?

– Нет-нет, дело не в этом, – заверил я.

– Знаете, у него не было времени заниматься другими вещами. У него не хватало времени даже на собственную дочь в Париже.

– Дочь?

– Да, Клэр, его дочь. Вы не знали, что у него есть дочь?

– Хм, нет, я только приступил к сбору материалов…

– Вам следовало бы начать с нее! Она знает о нем гораздо больше, чем я.

– У вас есть ее координаты?

Он на мгновение заколебался.

– Полагаю, она жила с отцом… Но я не могу дать вам ее адрес. Это вторжение в частную жизнь…

– Понимаю…

Я не хотел давить на него. И привлекать излишнее внимание к себе также не следовало. Но я все-таки получил ценную информацию. Теперь я мог искать в Интернете адрес Кристиана Борелла или его дочери Клэр, проживающих в Париже. На сей раз мне не придется действовать вслепую.

Поблагодарив мсье Бриара, заметно разочарованного тем, что ему задали так мало вопросов, я повесил трубку, тут же запустил программу поиска на мобильнике и запросил данные о Кристиане Борелла. Мне повезло, в Париже жил только один человек с таким именем. К несчастью, он был в красном списке ^[33].

Стало очевидно, что один я не справлюсь, мне нужна была помощь Софи и ее приятеля из RG. Но до двадцати часов у меня еще оставалось время, и я решил проверить старый след, которым мы несколько пренебрегли. Священник из Горда.

В справочной службе я нашел его телефонный номер и рискнул позвонить. Слишком многие вопросы остались не решенными после нашей встречи.

Он снял трубку на втором звонке.

– Здравствуйте, преподобный отец. Это Дамьен Лувель.

Я услышал вздох.

– Я вас не беспокою? – спросил я, заранее зная ответ.

– Беспокоите.

Что ж, по крайней мере откровенно.

– Мне очень жаль, святой отец, но…

– Вы знаете, что вас разыскивает жандармерия?

– В общем, да…

– И вас это не волнует?

– Скажем так, это не самая главная из моих забот. Мне жаль, что я вас побеспокоил, но вы должны признать, что завершили наш разговор в довольно сухой манере и…

– Представьте себе, я сейчас пакую вещи, – прервал он меня с раздражением.

– Вы уезжаете? – удивился я.

– Да.

– Куда же?

– В Рим.

– Что? – вскричал я.

– Да. В Рим. Меня переводят, мсье Лувель.

– Переводят в Рим? Гм, для вас это грандиозное повышение.

– Не вполне так, не вполне… Я очень привязан к приходу в Горде и предпочел бы закончить свои дни здесь. Короче говоря, мсье Лувель, это совсем не повышение. Скорее меня решили убрать с дороги.

– Вот как? А отказаться вы не можете?

Он вновь вздохнул, стараясь взять себя в руки.

– Конечно нет!

– Ну, я не слишком-то разбираюсь в трудовом законодательстве для священнослужителей, – иронически бросил я.

– Меня переводят, вот и все. Я уезжаю.

У меня запершило в горле. Священник был явно вне себя, и мне это казалось почти забавным, хотя я понимал, что отношусь к делу излишне легкомысленно.

– Вы думаете, вас переводят, чтобы… чтобы заставить вас замолчать?

– Никаких комментариев.

Я услышал, как щелкнула зажигалка. Священник закурил. Час от часу не легче!

– Вы знаете, кто санкционировал ваш перевод?

Он ответил после паузы:

– Нет. Этого никто никогда не знает.

Я решил бросить пробный камень:

– А если я вам скажу, что знаю?

– Как это?

– Я точно знаю, кто и по какой причине санкционировал ваш перевод. Я мог бы рассказать вам об этом, но вы должны рассказать мне об отце. Вам ведь многое известно?

Очередная пауза свидетельствовала о замешательстве.

– Возможно, – признал он наконец.