Две девочки в голубом - Кларк Мэри Хиггинс

— Конечно. Вот.

Кэти смотрела, как Энджи достает из кошелька бумаги.

— Мисс Хейген, чей это фургон? — спросил полицейский.

— Моего друга.

— Понятно. Что ж, вам придется сделать перерыв. Необходимо пойти в магазин и купить детское сиденье. Я не доверю вам машину с ребенком, пока у вас нет специального кресла.

— Благодарю вас, офицер. Отправляюсь немедленно. Пошли, Стиви.

Наклонившись, Энджи взяла Кэти на руки, прижимая девочку лицом к своей куртке. Заперев фургон, она двинулась в сторону галереи магазинов.

— Коп за нами наблюдает, — прошипела она. — Не знаю, разумно ли было показывать ему права Линды Хейген. Он на меня странно посмотрел. С другой стороны, в мотеле я зарегистрировалась под ее именем. Господи, ну и вляпалась.

Как только они оказались внутри торгового центра, она опустила Кэти на пол.

— Давай-ка наденем этот башмак. Я туда затолкаю носовой платок. Тебе придется ходить самой. Я не могу таскать тебя по всему городу. Теперь еще надо искать, где продают эти сиденья.

Кэти казалось, что их хождению не будет конца. Наконец они разыскали магазин, в котором торговали сиденьями. Там Энджи опять разозлилась, на этот раз на продавца.

— Распакуйте и разложите его, — потребовала она. — Я понесу его на руке.

— От этого сработает сигнализация, — возразил продавец. — Я могу открыть коробку, но доставать сиденье из коробки нельзя до тех пор, пока вы не выйдете из магазина.

Кэти чувствовала, как в Энджи нарастает злоба. Поэтому она не решилась сказать ей, что сандалия, несмотря на засунутый внутрь носовой платок, слетела опять. Но на обратном пути к машине какая-то женщина остановила Энджи.

— Ваш мальчик потерял сандалию, — сказала она.

Энджи сгребла Кэти в охапку.

— Бестолковый продавец завернул не ее размер, — затараторила она. — В смысле, не его. Придется купить ему другую пару.

Резко развернувшись, она быстро зашагала прочь от женщины, но вдруг остановилась, одной рукой держа за руку Кэти, а другой волоча по земле злополучное сиденье.

— Проклятье, этот коп все еще ошивается тут. Если он с тобой заговорит, не смей отвечать.

Открыв машину, Энджи усадила Кэти вперед, а сама стала прилаживать сзади детское кресло.

— Ну же, прикрепляйся, — бормотала она. Взяв Кэти на руки, она усадила ее в кресло. — Отвернись, — шепотом приказала она. — Сейчас же. Не смотри на копа.

Она наводила на Кэти такой ужас, что девочка расплакалась.

— Заткнись! — свирепо зашептала Энджи. — Немедленно закрой рот! Коп за нами следит!

Захлопнув заднюю дверцу, она уселась на место водителя. Наконец-то можно ехать. На обратном пути в мотель она орала на Кэти.

— Ты сказала свое имя! Завела этот ваш «близнецовый разговор»! Я же тебе велела молчать! Велела тебе заткнуться! Из-за тебя у нас могли быть жуткие неприятности. Больше ни слова. Слышала? Еще раз откроешь рот, изобью.

Кэти зажмурилась и ладонями закрыла уши. Она чувствовала, что Келли пытается завести с ней разговор, но знала, что отвечать нельзя, иначе Энджи сделает ей больно.

В комнате мотеля женщина швырнула Кэти на кровать.

— Не шевелись и не говори ни слова. Вот, выпей микстуру от кашля. И еще аспирин. Глотай! Ты опять вся горячая.

Кэти проглотила микстуру и аспирин. Закрыла глаза, напрягая все силы, чтобы удержаться от кашля. Несколько минут спустя, уже задремывая, она слышала, как Энджи разговаривает по телефону.

— Клинт, это я, милый. Слушай, мне страшно. Когда я выхожу с ней наружу, люди обращают внимание. Ее фотография во всех газетах. Наверное, ты был прав. Надо было отпустить ее домой вместе с сестрой. Что мне теперь-то делать? Надо от нее избавиться. Но как?

Послышался звонок входной двери. Энджи лихорадочно зашептала:

— Клинт, я тебе потом перезвоню. Кто-то пришел. О господи, что, если это коп?

Разговор прервался. Кэти зарылась лицом в подушку.

«Домой, — думала она, засыпая. — Хочу домой».

61

В субботу утром сгорающий от беспокойства Грег Стэнфорд отправился в клуб на партию в сквош, а оттуда — в поместье Гринвич, главную резиденцию жены. Приняв душ и переодевшись, он приказал подать ланч в кабинет. Эта комната, с ее панелями, старинными гобеленами, антикварной мебелью и захватывающим видом на пролив Лонг-Айленд, была его самой любимой.

Но даже идеально приготовленный и поданный с бутылкой прекрасного белого «Шато шеваль» лосось не улучшил его настроения. В следующую среду — седьмая годовщина его брака с Миллисент. Согласно брачному контракту, если к этой дате они разведутся или будут официально проживать раздельно, он от нее ничего не получит. Если же брак продержится дольше семи лет, хотя бы на день, то он получит двадцать миллионов долларов.