Смерть в чужой стране - Леон Донна

Письма были обычными: приглашения на конференции, попытки продать ему особое страхование жизни, ответы на вопросы, которые он разослал в разные отделения полиции в других частях страны. Прочтя все это, он взял конверт и стал его рассматривать. Узкая полоска марок шла поверху, их было, по-видимому, штук двадцать. Все были одинаковые и изображали маленький американский флаг, на них стояла цена — двадцать девять центов. На конверте стояло его имя, за которым следовал адрес: «Квестура, Венеция, Италия». Он не знал, кто мог бы написать ему из Америки. Обратного адреса не было.

Он разорвал пакет, сунул в него руку и вытащил журнал. Взглянул на обложку и узнал медицинское обозрение, которое доктор Питерс вырвала у него из рук, когда он читал его в ее кабинете. Он пролистал журнал, задержался на мгновение на тех фотографиях, потом стал листать дальше. Ближе к концу между страницами он нашел три листа бумаги, очевидно ксерокопии. Он вынул их и положил перед собой.

Наверху он прочел: «Медицинский отчет», а потом, ниже, в графе «имя, возраст и чин пациента» — Дэниел Кейман, 1984 года рождения. История его болезни, занимавшая три страницы, начиналась с кори в 1989-м, нескольких кровотечений из носа зимой 1990-го, сломанного пальца в 1991-м и фиксировала серию посещений по поводу кожной сыпи на левой руке, появившейся два месяца назад. От посещения к посещению, как видел Брунетти, сыпь проступала отчетливее и все больше приводила в недоумение трех врачей, которые пытались его лечить.

8 июля мальчика в первый раз осмотрела доктор Питерс. Она сообщала своим аккуратным наклонным почерком, что «сыпь имеет неизвестное происхождение», но появилась она после того, как мальчик вернулся домой, съездив на пикник с родителями. Сыпь покрывала внутреннюю сторону руки от запястья до локтя, была темно-пурпурного цвета, но не чесалась. Для лечения был прописан крем для кожи с лекарственными добавками.

Через три дня мальчика привели снова с ухудшением. Сыпь начала мокнуть, саднить, и у ребенка была высокая температура. Доктор Питерс предложила провести консультацию у дерматолога в местной больнице Виченцы, но родители отказались показывать сына итальянскому врачу. Она прописала новый крем, на этот раз с кортизоном, и антибиотик, чтобы сбить температуру.

Спустя два дня мальчика снова привели в госпиталь, и его осмотрел другой врач, Жирар, который отметил в истории болезни, что мальчик испытывает сильную боль. Сыпь теперь походила на ожог и распространилась к плечу. Рука распухла и болела. Температура не падала.

Некто доктор Грэнчек, судя по всему, дерматолог, осмотрел мальчика и посоветовал немедленно отправить мальчика в военный госпиталь в Ландстул, в Германию.

Через день после этого его туда и отправили на медицинском эвакуационном самолете. Больше в истории болезни не было никаких пометок, кроме одной карандашной, сделанной аккуратным почерком доктора Питерс на полях, рядом с замечанием, что сыпь у мальчика теперь походит на ожог. Там стояло: «РСВ», а потом «ЖСП», март.

Брунетти проверил дату, но знал, какая она, даже и не посмотрев. «Журнал семейной практики», мартовский номер. Он открыл журнал и начал читать. Заметил, что редколлегия состоит в основном из мужчин, что мужчины написали большую часть статей и что статьи, перечисленные в содержании, охватывали самый широкий тематический спектр, начиная со статьи о ногах, которые вызвали у него такой ужас, и кончая той, в которой шла речь о возрастании числа случаев заболевания туберкулезом вследствие эпидемии СПИДа. Была даже статья о заражении детей паразитами от домашних животных.

Не найдя подсказки в оглавлении, Брунетти начал читать с первой страницы, не пропуская ни одного объявления и писем в редакцию. Это оказалось на странице 62 — короткое сообщение о случае, зафиксированном в Ньюарке, штат Нью-Джерси, о маленькой девочке, которая играла на пустой стоянке машин и наступила на то, что она приняла за лужицу масла, вытекшего из брошенной машины. Жидкость эта затекла в ее туфельку и намочила носок. На следующий день на ноге появилась сыпь, которая вскоре превратилась в нечто весьма напоминающее ожог, и стала подниматься вверх к колену. У ребенка была высокая температура. Лечение оказалось бесполезным, пока на автостоянку не приехал чиновник из отдела здравоохранения и не взял пробу жидкости, которая оказалась насыщенным ТХВ, вытекшими из бочек с токсическими отходами. Хотя ожоги в конце концов вылечили, детские врачи боялись за будущее девочки из-за поражений нервной системы и генетического аппарата, которые часто наблюдаются у животных при проведении над ними опытов с веществами, содержащими ТХВ.