Выдержка - Андреева Наталья

— Мы могли бы поужинать вместе, — просительно сказала она.

— Разве ты не слышала? Я женюсь.

— Но мне казалось…

— Вот именно: казалось. На самом деле ничего не было. Вон он, твой продюсер. Иди, лови!

Но продюсер, «денежный мешок», уже сам спешил к нам на полусогнутых. Видимо, долетел слух, кто пожаловал на съемочную площадку. Я уже понял, что этот номер пустой, — никто не будет из-за Олеси поджигать машины и расстреливать людей в упор из автоматов. Эту тему пора закрывать.

— Добрый день, Леонид Андреевич, добрый день!

Смотри-ка! И отчество мое знает!

— Как приятно с вами познакомиться!

— Мы уже встречались, — холодно сказал я.

— Да что вы? Я бы этой встречи никогда не забыл! У вас такие выдающиеся внешние данные!

— Я в кино не снимаюсь.

— Понимаю, понимаю. Вы бизнесом занимаетесь.

— Именно.

— А мы тут кино снимаем. Не бог весть что, но… — И он, понизив голос, произнес: — У меня есть великолепный сценарий.

Мне надо было от него отвязаться, потому я и сказал:

— Хорошо. Пришлите его мне.

— Но… Как я вас найду?

— Вот ей передайте, — я ткнул пальцем в Олесю.

— Ах, так!

Он соединил нас взглядом, после чего сказал:

— Ну, тогда я пойду. Не буду вам мешать. Леся, рыбка, загляни потом ко мне.

— Хорошо.

Я не собирался встречаться ни с Олесей, ни с ним, ни с его сценарием. Но мне надо было прояснить один момент.

— Пойдем, посидим в моей машине, — небрежно бросил я.

Олеся обрадовалась. Наивная! Мы направились к красному мустангу под удивленными взглядами съемочной группы. Пойдут сплетни. А, черт с ними! Если бы у меня и в самом деле была невеста, я бы еще подумал. Я сел за руль, Олеся рядом.

— Какая красивая машина! — с восторгом сказала она.

— У меня много красивых вещей, — ответил я. — Особняк на Рублевке, вилла на Лазурном берегу, белоснежная яхта…

— У вас с Катенькой был роман, да?

Она еще и глупа! Господи, куда я смотрел? Спасибо тебе, провидение, что избавило меня от этой девушки! Ведь я бы на ней тогда женился!

— Подойди к любой звезде женского пола и спроси ее, был ли у нас роман? Они все скажут, да. Иметь со мной роман модно.

— Я не знала, — упавшим голосом сказала Олеся.

— Прежде чем лезть в высшее общество, надо бы сначала внимательно изучить фотографии ключевых персонажей.

— Но как же? Ты работал в редакции! Ты меня снимал на банкете и…

— Кстати, хотел тебе сказать, — перебил я ее. Не хватало еще устраивать разборки! Это дурной тон. — Не я опубликовал эти снимки.

— Да я знаю, — отмахнулась Олеся.

— Вот как? И ты знаешь, кто это сделал? — Я ожидал услышать фамилию Сгорбыша.

— Конечно!

— И… кто?

— Я.

— Что-что?

— То есть это была моя инициатива. Продюсер посоветовал. Ему сказали, что готовится подборка «И это наши звезды?». Скандальные фотографии. Желтая газета с миллионными тиражами, все ее читают. Не худо было бы туда попасть. Ведь звезды! — с придыханием сказала она. — Ну, я и… Словом, я выпросила эти снимки у…

— У Сгорбыша?

— Да. У твоего напарника.

— Только эти?

— А какие еще? — удивилась Олеся. — Продюсер сказал, что проще начинать со скандала. Мол, все будут знать тебя в лицо.

— А то, что не с лучшей стороны знать, это как?

— Какая разница? Лишь бы говорили!

— Значит, тебе без разницы, что говорят? Ты готова на все, лишь бы оказаться в центре внимания желтой прессы? Фотографироваться в любом виде? Голой, пьяной? Лишь бы в обнимку со звездами, в одной с ними компании?

Я все больше убеждался, как же мне повезло! А я, дурак, сокрушался!

— Но, Леня! Что я еще могу?

— Что ж, ты сделала свой выбор. Выходи из машины.

— Что-о?

— Время, на тебя отпущенное, закончилось, — я демонстративно посмотрел на часы. — У меня дела. Ты что, не слышала? Я занимаюсь бизнесом.

— Вот ты какой! — с удивлением сказала она.

— Ты еще не все знаешь. Наведи справки. Тебе такое расскажут! Давай, вылезай. — Я перегнулся и открыл перед ней дверцу.

— Я вечером свободна…

— Зато я занят. И не вздумай мне звонить. Не отвечу. Пошла отсюда! — заорал я.

Олеся выскочила из машины, как пробка. Я захлопнул дверцу, взревел мотор. Вот теперь меня жгло изнутри. Казалось, там пылает огромный факел. Даже в носу защипало, словно от едкого дыма. Но это не дым, это… «Спокойно-спокойно-спокойно…» Будь проклято все! Продажный мир, продажные женщины. По мне, так лучше честная благородная нищета. Но может быть, я так говорю потому, что я этого не знаю? Мне-то не пришлось выбиваться в люди, мозолить глаза, совершать сделку с совестью. Меня-то чаша сия миновала. Но как же хочется верить хоть во что-то! Ведь когда я ехал сюда, я все еще надеялся… И этот букет… Разумеется, он не Катеньке предназначался.