Зимняя гонка Фрэнки Машины - Уинслоу Дон

В «Прайс-клаб»? – не поверил своим ушам Фрэнк. Что же ты собираешься купить там на пятьдесят тысяч?

Женщин.

На парковке они встретились с мадам. Как ее звали? Кажется, Карен. Она подъехала на пятисотом «мерседесе», и клиент Фрэнка, открыв окошко, передал ей наличные деньги. Когда они отъехали, он сказал:

– Я получил степень магистра экономики управления в бизнес-школе Уортон, а стал сутенером.

Его фамилия вылетела у Фрэнка из головы. Но он делает над собой усилие и старается вспомнить.

Сандерс – нет, Сондерс – Джон Сондерс, еще один ТРУТЕНЬ, с ужасом обнаруживший, что запачкал руки. Фрэнк даже не стал ему говорить, что настоящие сутенеры берут, а не отдают деньги. Как бы то ни было, Фрэнк отвез его в порт, где Гарт держал свою стодвадцатифутовую яхту, и там его высадил.

– Привези девочек в восемь, – сказал Сондерс, вылезая из машины. Он дал Фрэнку адрес в Дель-Мар.

Пэтти хватил бы удар, думает Фрэнк, если бы она увидела вторую часть «непыльной работенки» мужа, который приехал в бордель и посадил в машину самых роскошных девиц, каких когда-либо видел свет.

Самой красивой была Саммер Лоренсен.

Она совсем не походила на проститутку, наоборот, казалась девчонкой со Среднего Запада, выросшей на кукурузе – со светлыми волосами, голубыми глазами, белой кожей и персиковым румянцем – обыкновенная девчонка из соседнего дома, каких «Плейбой» любит помещать на центральном развороте. И говорила она, как говорят такие девчонки, и называла его «мистером Макьяно». Она в первый раз ехала в лимузине, и ее все восхищало. Она в первый раз оказалась на яхте, и была вне себя от восторга.

Разодеты девочки были в пух и прах и подобраны на все вкусы, хотя никакой мужчина не отказался бы заполучить любую из них.

Саммер Лоренсен, однако, была особенной.

Итак, Фрэнк привез девиц, и Майк тоже привез девиц в порт. Сондерс встречал их. Он, Фрэнк и Майк помогли девочкам на высоченных каблуках взойти на яхту, после чего Сондерс сказал:

– Имейте в виду, что бы вы ни увидели на яхте, кого бы вы ни увидели на яхте, это не ваше дело. Я полагаюсь на ваше благоразумие.

– Мы благоразумны, – уверил его Майк и ухмыльнулся, глядя на Фрэнка. Мол, мы много такого видали, отчего этот яппи надул бы в штаны, и все осталось при нас. Мол, чем же таким он хочет нас удивить?

Многим.

Поначалу было почти смешно, когда девочки ступили на палубу и банкиры смолкли с разинутыми ртами, онемели от восторга, как толстяки при виде шведского стола.

Там в основном были банкиры. Но еще была парочка судей, три или четыре конгрессмена, один сенатор и несколько политиков, судя по их виду. Фрэнк не знал их, а Майк знал и назвал их всех по именам.

– Откуда ты их знаешь? – поинтересовался Фрэнк.

– Такая у меня работа, – сказал Майк. – Мало ли что может понадобиться в жизни. Удобно иметь карманного конгрессмена.

– Ты же не собираешься никого шантажировать?

Фрэнк не мудрствовал лукаво. Если государство тебя не трогает, то и ты его не трогай. Не надо будить спящих собак.

Майк не ответил, потому что Гарт встал и самолично произнес приветственную речь в честь своих гостей. На нем была настоящая капитанская форма: синий китель, белые брюки и соответствующая фуражка. Выглядел он дурак дураком, но дураком с собственным банком.

Вклады и кредиты…

Итак, Гарт приветствовал гостей, приветствовал дам, даже произнес:

– Увиденное вами на корабле останется на корабле.

Все засмеялись, когда он сказал это, ведь в качестве капитана судна он мог даже поженить желающих, и этот союз был бы законным все время, проведенное в море.

Всю ночь.

Итак, отдали швартовы, и яхта покинула порт.

Фрэнк стоял на носу, возле перил, и смотрел на мужчин, выбиравших себе партнерш. Как ни странно, даже зная, что девочки – проститутки, они испытывали необходимость поболтать с ними, угостить шампанским и пофлиртовать. Девочки же вели себя как настоящие профессионалки – они смеялись шуткам, мило подыгрывали мужчинам, кокетничали. Вскоре все разделились на пары и потянулись вниз, в каюты.

Благоразумие, мысленно произнес Фрэнк.

Но все запреты были забыты с появлением кокаина.

Его разносил Сондерс, изображая официанта. Сутенер и официант, размышляет Фрэнк, вот тебе и карьера магистра, которому захотелось легких денег. Восьмидесятые. Бизнесмены, политики, проститутки вдыхали кокаин из свернутых стодолларовых купюр, часть которых уносилась ночным ветром.