Привкус горечи - Нэб Магдален

— Да, я был там. И если бы я...

— Как она?

— Пришлось сделать две операции. Сейчас ее перевели в другое отделение, где будут учить ее ходить, но все идет не слишком хорошо. Она все время плачет и зовет маму.

— Боюсь, ее мама не будет плакать о ней или, даже если и заплачет, не станет ее искать. Но они поставят ее на ноги, вот увидите, и когда это произойдет... Кажется, я уже говорил вам, когда мы познакомились, что раньше работал инспектором по делам несовершеннолетних?

— Да, говорили. — Печальное лицо инспектора прояснилось. — Вы можете ей чем-то помочь?

— Да, пожалуй, могу. Мой хороший друг, старинный друг, мы учились вместе в начальной школе, руководит за городом небольшим приютом для детей, пострадавших от насилия. В те времена, когда я работал с несовершеннолетними, мне часто требовалась его помощь. Ну, вы знаете, как это бывает. Муж убивает жену, его сажают за решетку, и дети лишаются обоих родителей. Очень много случаев, когда в семьях дети подвергаются побоям или сексуальному насилию, когда цыгане крадут детей бог весть в каких странах, привозят сюда, заставляют ходить по улицам и попрошайничать, бьют их, а те сбегают. Обычные дела. Сейчас в этом приюте около четырнадцати детей. Большинство из них только там впервые зажили спокойно. Они ходят в школу, вместе за большим столом у камина делают домашние задания, едят сколько душе угодно, помогают кормить кур и кроликов, играют. Инспектор, вы когда-нибудь видели детей, которые никогда не играли?

— Думаю, Энкеледа может оказаться одной из них. Хотя она, наверно, умеет кормить кур и кроликов. На самом деле, она уже не ребенок, но вследствие черепно-мозговой травмы ее умственное развитие останется на уровне пятилетнего ребенка.

— Я думаю, она подружится там с детьми. Это чудесное место в горах, так что там прохладнее, чем здесь. Единственная проблема в том, что, хотя это место очень благотворно сказывается на здоровье ребят, оно несколько изолированно, а эти дети уже успели натерпеться страху в окружавшем их мире. Для них очень полезно, когда к ним приезжают разные гости, чтобы они под сенью своего убежища узнали немного о жизни за его пределами. Я езжу к ним, когда могу. Я предупрежу вас, и мы съездим туда на днях, пообедаем с детьми. Наденете форму, расскажете им немного о своей работе. Познакомите их с Энкеледой.

—  Познакомить их?

— Ну да. Я договорюсь с социальным работником больницы. Мы возьмем девочку с собой. Я вас уверяю, она непременно поймет, если объяснить ей простыми словами, что, когда она научится ходить, она сможет здесь жить. Она для этого будет стараться изо всех сил, вот увидите. Я позвоню туда, и мы все организуем, не откладывая. А теперь можете отдохнуть от дела Хирш, пока я не сообщу вам о каких-либо изменениях. Я, пожалуй, звякну нашему другу Ринальди, поболтаю с ним, может быть, даже извинюсь за причиненное беспокойство. Меня вдруг осенило, что сейчас я мог бы вспомнить, на каком званом обеде мы с ним встречались.

— А вы помните, где это было?

— Нет. Я уверен, мы вообще с ним раньше никогда не встречались, но, если я назову имя какой-нибудь знаменитой титулованной особы, которая нас якобы познакомила, без сомнения, он будет абсолютно счастлив.

— Это точно.

— Небольшая своеобразная хитрость. Беру пример с вас.

— С меня? — удивился инспектор.

— Признаю, это уже не так впечатляет, как ваша импровизированная проделка с именем адвоката.

— Было бы лучше, если бы я спросил у Сары Хирш, как зовут ее адвоката, и еще много чего надо было спросить. Пойду я, пожалуй.

— Отдохните, Гварначча.

Он так и сделал. Все равно, по его мнению, в деле Хирш толку от него было мало, так что лучше бы он все время отдыхал. Правда, отдохнуть по-настоящему так и не получилось. Как только он более или менее пришел в себя, он тут же поссорился с Терезой по поводу Джованни.

— Салва, нельзя заставить детей делать то, что они не хотят.

— Разве я сказал, что нужно его заставлять? Я просто говорю, что мы могли бы обсудить это вместе. Вот и все, о чем я говорю!

— Могли обсудить это? Обсудить это! Я целый месяц пытаюсь обсудить это с тобой, но я с таким же успехом могла бы обсуждать что-то со стенкой. Я каждый день твержу тебе об этом, но обычные слова ничего для тебя не значат. Ты не слышал ни единого слова из того, что я тебе говорила, ведь так? Ну, так ведь?

— Конечно, я слышал... — Из тумана всплыли какие-то фразы Терезы, на которые он в зависимости от настроения отзывался то ворчаньем, то крепкими объятиями. В ту ночь... В ту ужасную ночь после происшествия на шоссе... Он был так благодарен Терезе за то, что она тихим голосом что-то долго говорила ему о мальчиках, успокаивая его, пока он не заснул. Эти обмякшие маленькие лапки, бедный мертвый кролик... Но прокурор сказал...