Смерть в чужой стране - Леон Донна

— Как он себя повел, когда вы сказали ему это?

— Ну, ясно дело, он здорово разозлился, но я объяснил, почему не могу сделать это, и он вроде бы успокоился. Перестал просить меня поехать с ним, однако думаю, сам-то он туда ездил искать, а может, и с доктором Питерс.

— Почему вы так думаете?

— Ну, он ходил разговаривать с одним моим дружком, тот работает в зубной клинике — делает рентген. И он сказал мне, что как-то в пятницу к вечеру Фостер вошел в лабораторию и попросил его одолжить ему на выходной его таб.

— Его — что?

— Его таб. Ну, он так это называет. Знаете, такая маленькая карточка, которую должны носить все, работающие с рентгеновскими лучами. Если вы облучаетесь сильно, у нее меняется цвет. Не знаю, как у вас это называется. — Брунетти кивнул, поняв, о чем речь. — Ну и этот парень одолжил ему таб на выходные, а утром в понедельник он его вернул, к началу работы. Как и обещал.

— И что цвет?

— Совсем не изменился. Такой же, какой был раньше.

— Как вы думаете, зачем он брал таб?

— Вы его ведь не знали, да? — спросил сержант у Брунетти, который покачал головой. — Забавный был малый. Очень серьезный. Очень серьезно относился к своей работе, ну да и вообще ко всему. Наверное, он еще был и верующий, но не такой, как эти психованные «утвердившиеся в вере». Если он решит, что что-то правильно, его не остановить — все равно сделает. И он вбил себе в голову, что… — Здесь сержант замолчал. — Не знаю точно, что он в нее вбил, но он хотел узнать, где это Дэнни прикоснулся к той штуке, на которую у него аллергия.

— Так вот что это было? Аллергия?

— Так они мне сказали, когда он вернулся из Германии. С его рукой много было возни, но доктора там сказали, что все прекрасно заживет. Через год или вроде того, шрам исчезнет или почти исчезнет.

Впервые заговорил Амброджани:

— А они вам сказали, что у него вызывает аллергию?

— Нет, они не смогли выяснить. Сказали, что это, может, сок какого-то дерева, которое растет в тех горах. Они провели много всяких тестов. — Здесь лицо его смягчилось, а глаза посветлели от настоящей гордости. — Мальчишка никогда не жаловался, ни разу. Будет настоящим мужчиной. Я здорово им горжусь.

— Но они вам не сказали, что вызывает у него аллергию? — повторил карабинер.

— Не-а. А потом пришли эти чертовы дураки и потеряли историю болезни Дэнни, по крайне мере то, что было записано там в Германии.

Услышав это, Брунетти и Амброджани переглянулись, и Брунетти спросил:

— Вы не знаете, нашел Фостер то место?

— Не могу сказать. Его убили через две недели после того, как он позаимствовал этот датчик, и у меня больше не было случая поговорить с ним. Поэтому я ничего не знаю. Жаль, что с ним так получилось. Он был парень что надо, и жаль, что эта докторша, его подружка, приняла все так близко к сердцу. Я не знал, что они были так… — Здесь он замялся, чтобы найти нужное слово, и замолчал.

— А на базе верят, что доктор Питерс вколола себе сверхдозу из-за Фостера?

На сей раз настала очередь удивляться сержанту:

— А как же может быть иначе? Она же врач, верно? Если кому и знать, сколько ввести в себя этой штуки, так только ей.

— Да, наверное, — сказал Брунетти, чувствуя себя предателем.

— А вот что занятно, — начал американец, — Если бы я не волновался из-за Дэнни и не возился бы с ним столько, я, может, и вспомнил бы, что сказать Фостеру. Может, это помогло бы ему найти то место.

— Что такое? — спросил Брунетти, стараясь говорить небрежно.

— Когда мы были наверху в тот день, я видел два грузовика, которые подъехали, видел, как они свернули на проселочную дорогу вниз по склону. Я просто не вспомнил об этом, когда Фостер спрашивал меня. А жаль. Мог бы избавить его от кучи хлопот. Ему нужно было бы только узнать у мистера Гамберетто, куда в тот день ездили его грузовики, и он нашел бы то место.

— У мистера Гамберетто? — вежливо переспросил Брунетти.

— Ага, у этого парня контракт с нашим гарнизоном на перевозки. Его грузовики приезжают сюда два раза в неделю и увозят спецгруз. Ну знаете, медицинские отходы из госпиталя и из зубной клиники. Наверное, еще отходы из гаража. Отработанное масло. На грузовиках не написано его имя, но сбоку у них есть красная полоса, и такие грузовики я видел в тот день у озера Барчис. — Кейман замолчал и задумался. — Не знаю, почему я не подумал об этом в тот день, когда Фостер расспрашивал меня. Но Дэнни только что увезли в Германию, и, наверное, я не очень-то думал об этом.