В лесной глуши - Фуэнтес Эухенио

– Приехали, – сказал Купидо.

Англада промолчал. Сыщик внимательно слушал собеседника, не перебивая, немного удивленный тем, что человек, внешне весьма уверенный в себе, доверял ему свои переживания, свои слабости. Часто такие беседы оказывались самыми важными, решающими в его работе.

Они доехали до поляны, и Рикардо остановил машину. С той стороны, где начинались деревья, от ствола к стволу была натянута огораживающая территорию желтая лента. Его опасения не подтвердились – вокруг никого не было. Возможно, еще несколько месяцев никто не рискнет в одиночку отправиться по этой тропе, точно так же, как никому не придет в голову присесть под деревом, на котором повесился человек.

– Это случилось здесь? – спросил Англада.

– Да, но мы вряд ли что-нибудь найдем, полиция наверняка уже все прочесала.

Маркос остановился около ленты, не осмеливаясь зайти за нее. Потом в задумчивости посмотрел на небо, сдерживая искушение раздавить ботинком вереницу гусениц, медленно и неумолимо продвигающихся к огороженному участку. Купидо, стоявший чуть поодаль, спросил:

– Кто мог желать ее смерти?

– Желать смерти? Нет, никто.

– У нас у всех есть враги, – безо всякого выражения сказал Рикардо.

– Но мало кто отважится на такое.

Детектив замолчал, в его памяти всплыли лица и имена людей, достаточно смелых для того, чтобы пойти на убийство, которые однажды, поверив в свою безнаказанность, не упустили случая его совершить.

3

Купило пешком пересек небольшой город, в который превратилась Бреда за каких-то пятнадцать лет. Возрождение курорта и наплыв туристов дали толчок его развитию, здесь возникла дюжина среднего размера промышленных предприятий и мастерских, которые дали работу более чем трем или четырем сотням людей. Таким образом установилось гармоничное равновесие – старое селение с его древними обычаями, с одной стороны, и небольшой современный город со всеми его преимуществами, которыми так гордились члены городского совета, – с другой.

Купидо вернулся сюда пять лет назад и в первые три года сменил несколько мест работы; он нигде не задерживался, то ли из-за неспособности подчиняться начальству, то ли потому, что было уже слишком поздно привыкать вставать чуть свет и восемь часов кряду выполнять механическую работу – ведь он всю жизнь старался убежать от какой бы то ни было монотонности. В конце концов он получил официальную лицензию и повесил на двери своей квартиры дощечку: «Рикардо Купидо. Частный сыщик». Как и многие другие знакомые ему детективы, он взялся за эту работу не по призванию. За плечами была бурная и неудавшаяся жизнь и служба, в которой он не преуспел. Купидо пришел к выводу, что профессия сыщика – почти всегда удел неудачников. Профессия, которую город не простит ему никогда. Уже давно Рикардо сбился с курса и знал: Бреда не простит ему, что он своей работой старается вытащить на свет вещи, которые многие предпочли бы оставить в тени. Алькалино однажды сказал ему: «Ты никогда не разбогатеешь в этом городе, занимаясь тем, чем занимаешься. Эта профессия здесь не в почете, разве что кто-нибудь очень уважаемый за нее бы взялся. А ты с некоторых пор таковым уже не являешься». Но все это не так уж и важно, говорил себе Рикардо. Он понимал, что выбранный путь ведет к одиночеству, и давно с этим смирился. Работал он много, безбедное существование себе вполне обеспечивал. Его уже не изумляло то, насколько разные люди к нему обращались и насколько непохожие поручения он от них получал. Не изумляли ненависть, мстительные чувства, малодушие и низость, которые открывались перед ним и в деле о краже скота, и в деле о пропавшем в Коста-Рике родственнике, и в случаях выбивания денег из строптивых должников, и когда предстояла неприятная задача доказать супружескую измену, и когда нужно было быстро и тайно – чтобы семью не покрыли стыд и бесчестье – найти сбежавшую из дома отроковицу. Купидо привык к одиночеству в своей маленькой квартире, где время от времени – он и сам не знал, почему и зачем – появлялась какая-нибудь женщина, но скоро исчезала, убедившись, что он ничем не собирается себя связывать и не может дать ей нечто большее, чем просто привязанность и секс; они уходили, как только осознавали, что сердце человека, которого они только что обнимали, никогда не будет принадлежать им.

Погруженный в свои мысли, Рикардо дошел до нового здания полиции. По иронии судьбы оно было воздвигнуто за пределами города на пустыре рядом с одним из тех старинных публичных домов, где в прихожей стоит диван, а в комнатах – зеркальные шкафы. Как только был заложен фундамент полицейского участка, бордель перенесли в противоположную часть Бреды, как можно дальше от новых соседей в форме. Прошло уже несколько лет после переезда, но Купидо с улыбкой вспомнил меткие слова Алькалино, произнесенные как-то на рассвете; он позвал Рикардо вместе наведаться к девочкам и жаловался, что те переехали в такую даль: «Проститутки не должны были никуда переезжать. Обе профессии – самые древние в мире и должны существовать рядом. В конце концов, они ведь появились на свет одна за другой. Первая – для того, чтобы любой мог удовлетворить свою потребность в любви; вторая – для того, чтобы пресекать попытки удовлетворить потребность в ненависти».