Закрой глаза – я тут - Баженова Ксения

– Ты выбрал уже что-нибудь?

– Нет, тебя ждал. – Его английский был получше, чем у нее. И улыбнулся коротко, глядя в глаза, как девочкам нравилось. И прическа, какую он сделал сегодня, с ободком, им нравилась тоже. Только мог бы и не париться. Хорошо, что догадался в джинсах прийти.

– Ну, я готова заказать. А ты что будешь?

– То, что порекомендуешь ты. Я здесь в первый раз.

– Дыню с ветчиной и спагетти с белыми грибами.

– Не люблю спагетти.

– Тогда просто мясо. С кровью. Оно здесь прекрасное. И вино. Вот это. – Она назвала, но он в винах не особенно разбирался и, кроме кьянти, почти ничего не знал. Надо восполнить пробел, журналист все-таки. С выбором он согласился. Правда, подумал, что слишком оно дорогое, а за чей счет банкет, спрашивать неудобно.

– Давай мясо. И вино. Что ты, кстати, делаешь здесь, в Москве?

– Ищу таланты, – ответила она.

Ночь настала незаметно. Они много смеялись, вспоминая и подбирая слова, чтобы объясниться друг с другом. Он даже успел выучить несколько фраз по-итальянски. И не заметил, как его рука оказалась накрыта ее ладонью. Потом они поехали в какой-то бар, потом долго целовались в машине, после у нее в красивом номере, а когда утром он проснулся, увидел рядом с собой тонкие коричневые плечи с яркими красными бретельками шелковой майки. Да, не красавица, старушка, но в сексе оказалась необычайно хороша и вообще интересная женщина. С другой стороны, он и сам не мальчик. Для разнообразия вполне можно проводить с ней время, пока она здесь. Что-то шептала ему страстно по-итальянски. Или он слишком много выпил и все это ему только показалось. Включил телефон. Двенадцать пропущенных вызовов от Юли и еще пара от двух симпатичных девчонок.

– Tesoro![3] Ты проснулся? – Ада потянулась в широкой кровати. – Я в душ.

Он бегло чмокнул ее в щеку. Мда. Ей срочно требуется макияж, вечернее освещение и по паре килограммов на некоторые части тела. Но ничего, неплохой секс и открывающаяся талантам дорога компенсируют эти несовершенства.

Не только это обстоятельство стало причиной того, что он не оделся по-тихому и не сбежал из этого шелково-коврово-мраморного рая. Странная притягательность, которую источала его новая знакомая и в которой он сам еще не разобрался, не давала ему никаких шансов на стандартное «перепихнуться и забыть». Может, это сила денег, или сила личности, или статус европейской подданной. Все вместе, безусловно, создавало вокруг Ады ореол загадочности и самодостаточности. Но было что-то еще… Кстати, он ничего не помнит о том, какую дорогу предлагают талантам. Слишком много выпил вчера. А спрашивать как-то неудобно.

«Раз-два, сорная трава… – услышал он издалека мотив уже знакомой ему детской песенки. Сначала она доносилась из глубины сада, но потом стала слышна все явственнее, все ближе, и вот уже скрипнула дверь, по полу прошлепали легкие шаги, и песенка зазвучала возле самого уха, и в паузы между словами прорывалось частое и громкое дыхание. Он сразу понял, чье… Лучше и не открывать глаза. Лучше и не жить вовсе. Надо было остаться на дне той ямы и сдохнуть. Жаба допела песенку и засмеялась:

– Ты меня убил, но не избавился. Я с тобой навсегда. Закроешь глазки, а я тут как тут. Так что, если ты не хочешь меня видеть, лучше вовсе тебе никогда не спать. Слышишь меня?! – крикнула она резким голосом и с силой дернула его за руку так, что он вскочил от собственного крика.

Ада накинула любимый халат. Длинный китайский черный халат, расшитый красными цветами. Она всегда возила его с собой. Подошла к зеркалу – под глазами темные круги от усталости и от размазанной туши, много мелких морщин на обезвоженной вчерашними возлияниями коже. Она провела рукой по тому месту, где остался унизительный след от его быстрого и, как ей показалось, немного брезгливого прикосновения. «Да, сокровище, похоже, я не очень тебя привлекаю как женщина. Стареть определенно плохо. Но что поделать? Такова жизнь. У меня есть много других достоинств, и ты скоро о них узнаешь. Ну, и благодаря тебе я все же планирую немного расцвести».

Когда Дима более-менее пришел в себя и вышел из душа, она была уже накрашена, с косой через плечо, на шпильках и в красном атласном платье. С удачными драпировками, как раз в тех местах, куда Дима предполагал накинуть парочку килограммов. «Так-то лучше», – мысленно заключил он.

– Позавтракаем, дорогой? И обсудим наши дальнейшие отношения. – Увидев, как забегали его глаза, добавила: – Профессиональные, дорогой, не бойся. – В дверь постучали. – Я заказала в номер.

На белой салфетке маленького столика стояли белые тарелки с горячими нежными круассанами, мягкими сырами и фруктами. Из серебристого запотевшего ведерка со льдом соблазнительно выглядывала золотистая фольга бутылки шампанского. Рядом стояло оплетенное корзиночкой кьянти. Дима достал телефон и снова выключил его. Розовые пятачки колбасы нагло подмигнули: мол, молодец! Официант разлил по чашкам кофе из высокого белого же фарфорового чайника и удалился, снабженный щедрыми чаевыми.

– Я что-то должен? – Дима сделал вид, будто ему неловко, что за него везде платит женщина. На самом деле ему было все равно, он даже был рад, просто не хотелось упасть в ее глазах.

– Успокойся, tesoro, вот скоро у тебя будет много, много денег, тогда и сводишь меня в кафе. В Италии такие талантливые журналисты, как ты, очень ценятся. Особенно в зарубежных изданиях. Будешь работать на «Vogue», «Elle», не меньше. У меня такие связи, ты даже не представляешь. Открой. – Она кивнула в сторону бутылок.

Шампанского очень хотелось. Пока Дима открывал, обдумывал вопрос, который ей следует задать после всего, что он услышал. Мягко хлопнула пробка. Как же хочется быстрее выпить холодного, с пузырьками. Снять напряжение и вчерашнее похмелье.

– За твой успех. У тебя будет успех, много, много денег, квартира в центре Рима и все, что ты пожелаешь, дорогой, – промурлыкала Ада.

Выпили.

– По-русски! – на русском с легким акцентом сказала Ада и подошла к нему, прикрыв глаза и подставив губы для поцелуя. Дима провел рукой по ее волосам и притянул к себе:

– Но я же не знаю языка, – ответил он.

– Будешь писать на английском. И учить итальянский. В университете, например.

– И что я для этого должен сделать?

– Просто быть со мной.

– Можно я выпью еще шампанского?

Она отошла в сторону. Он наполнил бокалы.

– Не можешь заниматься со мной сексом на трезвую голову? – Она иронично усмехнулась. – Кстати, у тебя есть кто-нибудь?

– Нет. Я совершенно свободен. Просто голова болит. А ты прекрасна. – Он снова осушил бокал до дна, взял ее на руки и отнес на кровать. – «По крайней мере, она легкая», – подумал он, а вслух еще раз сказал: – Ты прекрасна.

Круассаны остыли, а наглые колбаски скоро заветрились.

Домой он возвращался уже поздно вечером. Открывающиеся перспективы ошеломляли. Это же будет совершенно другая жизнь, достойная его. А не жалкое серое существование с унылой обожающей Юлей под боком. И главное, никаких тебе пеленок и семейных посиделок под Новый год у ее престарелых провинциальных родственников. Его родители жили в другом городе, и он общался с ними довольно редко. Определенно Ада в него влюбилась. Причем не по-детски. Иначе зачем ей все это? Она богата, умна и знает толк в сексе. Мало ли парней живет с женщинами старше их по разным соображениям. И ничего. Никто еще не умер. А с учетом того, какое будущее его ожидает, общение с ней совсем небольшая плата. Аккуратно изменять он всегда умел. Будет компенсировать. Рим, самые лучшие журналы, уму непостижимо. Только бы рыбка не сорвалась. Обещала позвонить. Свой телефон не оставила. Умно. Можно сказать, что она ему даже нравится.

О том, что почувствует Юля, он не думал вообще. Но дома все же пришлось выслушать небольшой монолог фальцетом, со слезами и красным распухшим носом.

– Пили с ребятами на презентации до утра, ночевал у Женьки, прости.

– Я звонила Женьке, тебя там не было.

– Юля, какая же ты дура. – Дима выпил виски и лег в кровать, отвернувшись к стене, и с этой минуты стал ждать звонка. Девушка тихонько плакала рядом.

Но Ада не позвонила ни в тот день, ни на следующий. И это была самая настоящая пытка. Он без повода кидался на Юлю, много пил, совершенно забил на работу и тупо сидел в Интернете. Он даже не знает ее фамилии и не спросил, в каком все-таки журнале она редактор. Он только смог забить в поисковике: «Ада редактор Италия» и в череде первых ссылок получил такие ответы: «Роберто Бениньи определил место в аду для Сильвио Берлускони – Моя Италия», «В помощь редактору. Италия по-русски»… «Мы не будем подобно этому исчадию ада…», «Трехмерное изображение ада», и тому подобные. Дима знал только, что Ада имеет на него какое-то потустороннее «адское» влияние, от которого он не может освободиться, по крайней мере сейчас. Возможно, этот аркан сплетен из обещаний блестящего журналистского будущего, от которого он ни за что не хотел отказываться. Через неделю он поехал к ней в гостиницу.