Никто не заплачет - Дашкова Полина

Они уже въезжали во двор, и Вера замолчала. Сердце гулко колотилось. Из квартиры был слышен нервный лай Моти. Пес рвался, скреб лапами дверь. У Веры так дрожала рука, что она не могла попасть ключом в замочную скважину.

– Верочка, только спокойно. Не сходите с ума раньше времени. Она могла просто уйти гулять, – сказал Антон, когда они оказались в пустой квартире.

– Пойдемте во двор, искать, – Вера пристегнула поводок, – если бы она гуляла, собака была бы с ней. Она бы не оставила Мотю. С ним никто не выходил с раннего утра. Видите, как рвется.

На улице Мотя поволок их не к собачьей площадке, где обычно делал свои дела, а в центр двора, к проезжей части, оттуда к арке. Вера с трудом удерживала поводок. Пес остановился в арке, громко завыл, стал быстро нюхать асфальт, подбежал к стене, заскулил, поскреб лапой в углу. Потом, напряженный, дрожащий, сел и ткнулся мордой в Верину ладонь. В зубах он держал большую пластмассовую заколку с нарисованным пятнистым далматинцем.

Соне еще никогда в жизни не было так худо. Она не могла шевельнуться, тело не слушалось, было каким-то чужим. Голова Сильно кружилась, болели глаза, язык распух и стал сухим, наждачным. Ей казалось, она сейчас умрет, и это было так страшно, что она попыталась закричать. Но крик получился совсем тихий, слабый, словно в кошмарном сне. Хочешь позвать на помощь, открываешь рот, но звука нет, тебя никто не слышит. Хочешь побежать и тут же падаешь. Мягкие ватные ноги подкашиваются, не держат.

Громко орала музыка. Это был тяжелый рок, от него еще сильней раскалывалась голова. Соня чуть приоткрыла глаза и сначала увидела, как мимо открытого окна мчатся деревья. Солнечный свет быстро пульсировал сквозь листву. Она подумала: все хорошо, ничего страшного. Она заболела, ее везут в больницу. Но почему так орет музыка? Надо сказать, чтобы сделали потише.

Однако уже в следующую секунду она вспомнила, что произошло. Ее украли, похители. Это люди Федора. Орать и драться бесполезно. Они могут убить.

Преодолевая ужас и дурноту, Соня стала соображать, как лучше поступить сейчас: притвориться, что не очнулась еще, или все-таки попробовать открыть дверь и выпрыгнуть из машины.

Соня полулежала на заднем сиденье, откинув голову и вытянув ноги. Машина мчалась с большой скоростью, не меньше ста двадцати. Двери заблокированы. Рядом с Соней сидела худая женщина с короткими крашеными волосами. Не поворачивая головы, чуть скосив глаза, Соня увидела востроносый профиль, черно-белые пряди торчали во все стороны, как шерсть мокрой крысы. В ухе поблескивали три сережки, на шее болтались дешевые голубые бусы. Женщине было не больше тридцати. Она не смотрела на Соню, сидела, уставившись вперед, на бегущее под колеса ухабистое подмосковное шоссе.

Мужчина за рулем показался Соне совсем молодым. Лица она не видела, только аккуратный белобрысый затылок. Если бы руки слушались, можно было бы хорошенько врезать кулаком по этому затылку. Но что толку? Они опять брызнут газом ей в лицо… Хотя в салоне машины, даже при открытых окнах, им это будет сложно сделать. Могут просто избить и связать. Эта тетка с тремя серьгами в ухе похожа на крысу… Наверное, они не рискнули везти связанного ребенка по Москве,.из центра. Вдруг ГАИ остановит? А так можно сказать, что ребенок заснул. Но сейчас они уже едут где-то за городом, по пустому шоссе. Здесь нет никаких постов ГАИ. И теперь ее запросто могут связать, рот залепить.

Вера вернется домой, сообщит в милицию… Она, конечно, сразу догадается, но вот в милиции придется долго объяснять, заявление писать. Пока объявят розыск, Соню уже привезут куда-нибудь и спрячут.

К горлу подступила тошнота. Соня почувствовала – сейчас ее вырвет. Она судорожно сглотнула. Женщина повернула голову. Да, очень похожа на крысу. Низкий лобик, вострый носик, маленькие злые глазки.

– Меня сейчас вырвет, – произнесла Соня.

– Эй, она мне весь салон загадит! – заволновался водитель. – У тебя есть пакет какой-нибудь?

– Не могу больше, – простонала Соня, – остановите.

Она могла сдержаться, но почувствовала, как водитель беспокоится за чистоту салона своего авто. Вот и пусть остановится. Пусть. Далеко Соня убежать не сумеет, но вдруг там какие-нибудь люди…

Женщина сунула руку в сумку, и Соня увидела маленький пистолет.

«Газовый, – подумала она, – но возможно, что настоящий… заряженный. Ой, мамочки…»

– И без фокусов, – предупредила крыса. – Из машины не выходить. Я сейчас открою дверь. Нам все равно, живая ты или мертвая. Поняла?

Соня поняла и жутко разозлилась. Так разозлилась, что дурнота прошла. Нельзя такое говорить ребенку. И делать такое с ребенком нельзя. Даже если ты крыса и тебе за это заплатят очень много денег, ты все равно подавишься этими деньгами.

Машина съехала на обочину. Соня подняла вверх рычажок блокировки и открыла дверцу. Крыса уперла дуло пистолета ей в спину.

«Я буду думать, что он газовый, – сказала себе Соня, – иначе я не смогу шевельнуться».

Она медленно высунула ногу из машины, чуть наклонилась вперед, чувствуя холодок пистолетного дула сквозь тонкую футболку. Крыса одной рукой держала пистолет, а другой вцепилась в Сонино плечо.

«Если бы он был настоящим, она не ухватилась бы за меня так крепко», подумала Соня, напряглась, как струнка, и, резко распрямившись, саданула затылком, сама не зная куда.

Наверное, она попала крысе по подбородку, потому что ударилась обо что-то твердое. Рука, державшая плечо, ослабла на миг. Соня выскочила из машины и кинулась через неглубокую канаву в рощу, не оглядываясь.

Она слышала: крыса и водитель мчались за ней, оба топали и громко матерились. Где-то рядом взвизгнули тормоза, но Соня не обратила внимания. Она споткнулась о камень, с разбегу стукнулась об него большим пальцем. На ней были открытые босоножки, получилось ужасно больно.

– Мама! – кричала Соня. – Помогите! Кто-нибудь!

Несколько метров она проскакала на одной ноге. Нет, так она не убежит далеко… И на крик уходит много сил. Лучше не кричать, не хватит дыхания…

Мат и топот были все ближе. Она не оглядывалась, но понимала: ее сейчас догонят. Уже догнали. Белобрысый водитель сопел совсем близко. Грубая рука схватила за волосы. Соня извернулась, лягнула его куда-то в колено. Но подоспела крыса, они уже держали ее вдвоем. Дуло пистолета было у самого лица.

И тут прозвучал выстрел. А потом сразу – второй.

«Настоящий… – подумала Соня, – пистолет настоящий».

Белобрысый водитель стал падать прямо на нее. Она видела его глаза, совсем белые, странно выпученные и пустые, будто кукольные. Рядом что-то стукнуло, мягко и тяжело. Женщина-крыса упала лицом вниз.

Деревья, облака, кусок шоссе с прижатыми к обочине вишневыми «Жигулями», все закружилось со свистом, будто Соня неслась на очень быстрой карусели. Карусельщик сошел с ума и запустил свой смертельный аттракцион. Надо бы спрыгнуть, но разобьешься…

– Сонечка, не бойся, все кончилось… – Кто-то совсем незнакомый не дал ей упасть, подхватил на руки, назвал по имени.

Соня увидела молодое, почти мальчишеское лицо, светлые ясные глаза. Маленький человек в клетчатой ковбойке держал ее на руках. Она обняла его за шею, он был теплый и живой. Теперь уже не так страшно. Она не одна с этими двумя мертвыми в пустой подмосковной роще.

– Вы кто? – спросила она, когда он вынес ее из рощи и бережно усадил на заднее сиденье желтого «Москвича».

– Меня зовут Володя, – сказал он, сел на водительское сиденье, завел мотор, развернул машину. – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю. У вас есть что-нибудь попить?

– Там около тебя куртка, в кармане банка «Спрайта».

– Вы из милиции?

– Нет, я сам по себе.

Соня взяла в руки куртку из тонкой светло-серой плащевки, нащупала в большом кармане какие-то тяжелые штуки.

– Осторожно, – сказал Володя, – там в правом кармане гранаты, в левом «Спрайт». Не перепутай.

– Гранаты – в смысле фрукты? – спросила Соня.

– Нет, в другом смысле. Не бойся, они не взорвутся. Но лучше не трогай. Нашла «Спрайт»?

Он гнал машину к Москве очень быстро, не отрываясь смотрел на дорогу.

– Нашла. А зачем вам гранаты? – Соня открыла банку, сделала несколько жадных глотков и протянула Володе:

– Хотите?

Он оторвал руку от руля, не оборачиваясь, взял у нее банку, отхлебнул немного и отдал ей.

– Можешь допивать. У тебя есть ключ от квартиры?

– Есть, – Соня проверила на всякий случай, ключ лежал в кармане шортов, а вам зачем?

– Когда мы приедем, ты останешься в машине. Я поднимусь. Мне надо войти тихо, не звонить в дверь. Он скорее всего уже там. Главное – успеть.

Соня прекрасно поняла, кого Володя имеет в виду, и только спросила:

– А как вы узнали, что он бандит?

– Он убил мою семью. Маму, папу и бабушку. Милиция поймать его не может уже три года. Далее больше.