Ночь опасна - Малышева Анна

У Олега рвались с губ обвинения и вопросы, но Тамара успела его остановить. Она призывно качнула сумкой и сладко осведомилась, нельзя ли все-таки пересчитать и проверить деньги, прежде чем передать товар. Семен Федорович окончательно обиделся:

— Не доверяете? Хорошо, сейчас принесу. Ну, молодые люди, нам до вас далеко!

С этим загадочным восклицанием он исчез где-то в недрах дома — они даже не успели заметить, за какой дверью. Тамара укоризненно взглянула на Олега:

— Зачем ты его злишь?

— Ничего страшного, от сделки он уже не откажется. Но все-таки это опасно.

Букинист быстро вернулся и издали показал плотненькую пачку, завернутую в бумагу. По иронии судьбы бумага очень походила на ту, в которую Тамара упаковала орфографический словарь.

— Ну вот, — сказал Семен Федорович. — Давайте обменяемся.

— Секунду. — Олег настороженно прислушивался, но не мог уловить ни единого постороннего звука. Старый дом — рассохший и дряхлый — молниеносно откликался на каждое движение тысячью скрипов и стонов. Нет, никого, кроме них, тут еще не было. Зря он взял сюда Тамару, надо было идти одному. Возможно ли, что никто не придет на помощь? Сейчас придется отдать вместо карт словарь, и что последует затем? Он протянул руку за деньгами:

— Сперва пересчитаю.

— Как угодно, — фыркнул Семен Федорович. Он развернул пачку. Доллары — и побывавшие в употреблении, и совсем новые — замелькали между его пухлых, будто пыльных пальцев. Тамара следила за ними с выражением отчаяния. Наверняка она тоже представляла себе передачу «куклы» вместо карты и все возможные последствия.

— Скажите, — поинтересовался Олег, когда деньги были сосчитаны, — сколько вы сами рассчитываете выручить на этом деле?

— За меня не волнуйтесь, — огрызнулся Семен Федорович. Его трудно было узнать — он злился и нервничал одновременно. — Вам заплачено больше, чем вы заслуживаете. Откуда вообще у вас эти карты?

— Не догадываетесь? — удивился Олег. — А вы наверняка ее знали. Она часто бывала у вас в магазине.

Тот вопросительно уставился на него, а потом отрицательно качнул головой. Олег хотел спросить, почему он возражает против очевидного, но в эту минуту дверь распахнулась.

На пол никто не падал, впрочем, в этом и нужды не было. Семен Федорович даже не собирался обороняться. Он в ужасе посмотрел на вошедших, потом бросил взгляд на деньги, веером лежавшие на столе, попытался их собрать… В глубине дома послышался клекот и нарастающий шум. Олегу показалось, что мимо дверей, в сенях, провели упирающегося Кирюшу.

На улице поднималась сухая, крупитчатая метель. Семена Федоровича с церемониями усаживали в обычную гражданскую машину. Олег больше не встречался с ним взглядом, зато Тамара потом уверяла, что он смотрел в их сторону остолбенело и как будто растерянно.

— Вор всегда бывает удивлен, встретив честного человека, — неожиданно назидательно заметила она. — Ведь ты запросто мог продать ему эти карты и заработать двенадцать тысяч долларов!

Олег попросил не развивать эту тему. Он думал о последних словах, которыми обменялся с Семеном Федоровичем, и пытался понять: что означал тот отрицательный жест? Ведь они уже дошли до той черты, когда объясняются начистоту.

Беседуя со следователем, Семен Федорович держался корректно и весьма спокойно. Он признался, что не мог удержаться от искушения и не приобрести по случаю такую диковинку, как эти карты. Сам-то он никогда их в глаза не видел, но представлял, сколько за них можно выручить при перепродаже. Он так легко сознавался в том, что продажа совершалась в обход закона и без участия налоговой инспекции, что попытка сыграть именно на этой струнке окончилась полной неудачей.

— Я больше тридцати лет занимаюсь раритетными книгами, — хладнокровно сказал букинист. — И не мне вам рассказывать, что такие сделки через кассу не совершаются. Чаще всего продавец не согласен засвечиваться. Ну и что? Я всегда покупал для себя самого, не для перепродажи. Если продавец согласен продать, а я — купить, то к чему впутывать третьих лиц? Я — коллекционер.

Его осторожно расспрашивали, кого он имел в виду, рассказывая продавцам карт про обокраденного коллекционера. Тут Семен Федорович даже начал улыбаться:

— Да нет никакого коллекционера.

— Нет?

— Нет и не было, — с ясной улыбкой подтвердил он. — Я это выдумал, чтобы они решили, будто я покупаю не для себя. Привык подстраховываться, знаете ли… Потом обворуют, и поминай как звали…

— А саму книгу вы когда-нибудь видели? Знаете, у кого она находится в собственности?

Ответ был отрицательный. Семен Федорович даже дал представителям закона небольшую специальную консультацию. Он поведал, что «Театр земель» — такая редкость, которую в первой попавшейся частной коллекции не встретишь. Потому-то ему никогда не доводилось видеть эту книгу — ни целиком, ни частично. И он с жаром ухватился за предложение Олега продать карты.

— Но ведь он, кажется, ничего не предлагал? Напротив, собирался купить саму книгу через ваше посредничество?

Тот пожал плечами. Сказал, что молодой человек сделал слишком несерьезное предложение. Не верилось, что тот в состоянии купить подобную вещь, да и склонности у него другие. Так что сразу было ясно — тот желает не купить всю книгу, а продать ее часть. Просто не решается сказать об этом прямо. Семен Федорович рискнул вывести его на чистую воду и добился своего. Олег на продажу согласился.

— И все-таки это вы сами предложили приобрести карты?

Семен Федорович это отрицал. Он напомнил, что не знал даже о существовании подобной редкости. Олег-де сказал о них первым, ну а вскоре последовало и ответное коммерческое предложение. !

— А если он говорит, что я первым предложил купить у него карты, — не верьте, — решительно сказал букинист. — Это он пришел ко мне в магазин и завел речь о той проклятой книге. Могу предоставить свидетелей — весь наш отдел.

— Однако вы назвали ему и его спутнице точное число вырезанных из книги карт. Откуда вы знали об этом?

Тот засуетился. Он сам назвал? Быть не может, оговорочка, это посетители сообщили точную цифру. Пять их было, пятнадцать или двадцать пять — ему в точности и сейчас неизвестно. С ним торговались, заманивали, набавляя цену, а теперь впутали в какую-то подозрительную историю.

Букинист был отпущен под подписку о невыезде. Когда он деликатно напомнил о конфискованных деньгах, ему сообщили, что они до поры до времени останутся приобщенными к делу в качестве вещественного доказательства.

— Ну вот… — проворчал Семен Федорович. Впрочем, он казался не слишком расстроенным и больше всего переживал за Кирюшу. По его словам, несчастный глухарь ничего не знал об этой неприятной истории и мучить его грешно и нелепо.