Это смертное тело - Джордж Элизабет

— Ты только что устроилась секретарем на ресепшен «Гербер энд Хадсон», поняла?

Джина кивнула, но вид у нее был по-прежнему испуганный, словно бы родители Мередит могли ее заподозрить, а потом позвонить Гордону Джосси и рассказать, где она находится.

Ей стало немного спокойнее, когда из дома вылетела Кэмми с криком «Мамочка! Мамочка!». Девочка подскочила к Мередит и крепко обхватила руками ее ноги.

— Бабушка хочет знать, где ты была, мама. — Она посмотрела на Джину. — Меня зовут Кэмми. А вас?

Джина улыбнулась, и Мередит заметила, что плечи ее расслабились, как будто напряжение оставило ее.

— Я — Джина.

— Мне пять лет, — поведала ей Кэмми и показала это на пальцах. Мередит взяла дочку на руки. — Будет шесть, уже недолго осталось, потому что пять мне исполнилось в мае. У нас была вечеринка. А вы устраиваете вечеринки на день рождения?

— Давно не устраивала.

— Это очень плохо. Вечеринки на день рождения замечательные, особенно если есть торт. — И тут же, в типичной для нее манере, Кэмми сменила тему. — Мама, бабушка сердится, потому что ты ей не позвонила и не сказала, что задержишься. Ты должна была ей позвонить.

— Я попрошу прощения. — Мередит поцеловала дочку, звучно чмокнув губами, потому что Кэмми так нравилось, и поставила девочку на землю. — Сбегай в дом и скажи, что я приехала не одна.

Как бы Джанет Пауэлл ни сердилась, недовольство ее рассеялось, когда Мередит привела в дом Джину. Ее родители были очень гостеприимными, и как только Мередит рассказала им выдуманную историю об утечке газа в чайной «Безумный шляпник», больше уже ничего не надо было говорить.

— Ужасно, ужасно, детка, — пробормотала Джанет и похлопала Джину по спине. — Мы не позволим вам там оставаться. Сядьте-ка сюда, я приготовлю для вас салат с ветчиной. Кэмми, отнеси сумку Джины в мамину комнату и повесь в ванной свежие полотенца. Попроси дедушку, чтобы он как следует вымыл ванну.

Кэмми побежала исполнять поручение, сказав при этом, что даст Джине свои собственные полотенца. Слышно было, как она кричит:

— Дедушка! Мы с тобой будем мыть ванну!

Джина села за стол.

Мередит помогла матери приготовить салат. Ни она, ни Джина не были голодны — еще бы, в таких-то обстоятельствах! — но обе сделали усилие, чтобы родители ни о чем не догадались.

Джина с такой легкостью продолжала развивать тему утечки газа, что Мередит пришла в восхищение и перестала беспокоиться о Гордоне Джосси: будь она на месте Джины, не сумела бы так себя вести. Гостье удалось даже разговорить Джанет, и та начала рассказывать ей о себе, о своем долгом браке с отцом Мередит, о материнстве и о внучке. Мередит видела, что мать очарована гостьей.

Ничто не нарушило спокойствия вечера, и, когда стемнело, настороженность Мередит улетучилась. В данный момент они были в безопасности. Ну а завтра будет время поразмыслить о дальнейших шагах.

Мередит начинала думать, что была несправедлива к Джине Диккенс. Джина оказалась такой же жертвой, как и Джемайма. Обе совершили ту же ошибку. По какой-то причине, которой никак не могла уразуметь Мередит, обе женщины влюбились в Гордона Джосси, а Гордон обманул их обеих.

Она не могла понять, как две умные девушки не разглядели, что представляет собой Гордон, однако вынуждена была признать, что другие женщины вряд ли разделят ее недоверие к мужчинам. Впрочем, только на своем опыте человек узнает, как следует относиться к противоположному полу. Рассказы о неудавшихся отношениях других людей ничему не учат.

Так было в случае с Джемаймой, то же самое произошло и с Джиной. До нее начинало что-то доходить, хотя она все еще не желала этому верить.

— Я никак не могу поверить, что он ее убил, — тихо сказала Джина, когда они вдвоем остались в спальне Мередит. И продолжила, прежде чем Мередит успела сделать ядовитое замечание в отношении Гордона Джосси: — В любом случае спасибо тебе. Ты настоящий друг, Мередит. У тебя чудесная мама. И Кэмми. И отец. Тебе повезло.

Мередит задумалась.

— Долгое время мне так не казалось. — Она рассказала Джине об отце Кэмми. Поведала всю свою невеселую историю и закончила ее словами: — Я не согласилась сделать аборт, и он сказал, что я должна буду доказывать его отцовство в суде. В этот момент он перестал для меня существовать.

— Он совсем тебе не помогает? Не поддерживает ее?

— Если бы он прислал мне чек, я бы его сожгла. Считаю, что это он проиграл. У меня есть Кэмми, а он ее никогда не узнает.

— Что она думает о своем отце?

— Она знает, что у одних детей есть отцы, а у других — нет. Мы с родителями решили, что, если не станем устраивать из этого трагедии, она тоже не будет расстраиваться.

— Наверное, она задает вопросы.

— Иногда. Но к вечеру она больше интересуется выдрами в заповеднике, так что разговоров об отце у нас бывает не много. Со временем я расскажу ей какую-нибудь версию этой истории, но только когда она будет постарше.

Мередит пожала плечами, и Джина стиснула ей руку. Они сидели на кровати в тусклом свете лампы, стоящей на тумбе. В доме было тихо, только они одни шептались.

— Думаю, ты поступила правильно, — сказала Джина, — но тебе, наверное, пришлось нелегко?

Мередит покачала головой. Она была благодарна за понимание, потому что знала: людям кажется, что она смотрит на свою ситуацию легко, а по-другому она об этом никогда не говорила. В конце концов, она жила вместе с родителями, и они любили Кэмми. Мать Мередит присматривала за ребенком, пока Мередит была на работе. Что могло быть проще? Как выяснилось, многое, и в первую очередь быть одной, быть свободной и сделать карьеру, ради которой она тогда и уехала в Лондон. Сейчас все осталось в прошлом, но не забыто.

Мередит быстро поморгала, поняв, как давно у нее не было близкой подруги ее возраста. Она сказала Джине спасибо и подумала, что настоящая дружба подразумевает обоюдную откровенность: секретов между друзьями не бывает. Однако у нее остался еще один секрет, которым надо было поделиться.

— Джина, — она набрала в грудь воздуха, — у меня есть кое-что твое.

— Мое? — изумилась Джина. — Что?

Мередит сняла с комода сумку. Вытряхнула ее содержимое рядом с Джиной, покопалась в нем и нашла то, что искала: крошечный пакетик, обнаруженный под раковиной в комнате Джины. Она положила пакетик на ладонь и показала Джине.

— Я проникла в твою комнату. — Ее лицо запылало. — Там я искала что-то, что подскажет мне… — Мередит задумалась. Что она искала? Она не знала ни тогда, ни сейчас. — Не знаю, что я искала, но я нашла это и взяла. Прости меня. Я очень дурно поступила.

Джина посмотрела на маленький пакетик сложенной бумаги, но не взяла его. Она нахмурилась, сведя красивые брови.

— Что это?

Мередит и не подозревала, что ее находка может не иметь отношения к Джине. Она нашла это в комнате Джины, а потому не сомневалась, что этот предмет принадлежит ей. Она сняла бумагу с неровного кружка, напоминающего золото, и снова протянула руку к Джине. На этот раз гостья взяла кружок с ладони Мередит.

— Как ты думаешь, Мередит, это настоящее?

— Что настоящее?

— Настоящее золото? — Джина присмотрелась к кружку. — Эта штука довольно старая. Посмотри, как изношена. Я могу разглядеть голову. И какие-то буквы. — Джина подняла глаза на Мередит. — Думаю, это монета. Или какая-то награда. У тебя есть увеличительное стекло?

Мередит задумалась. Ее мать пользовалась лупой, когда вдевала нитку в иглу швейной машины. Она сходила за лупой и подала Джине. Джина попыталась разглядеть изображение на золотом кружке.

— Мужская голова. На ней какая-то корона, — сказала она.

— Может, это король и он надевает ее перед сражением?

Джина кивнула.

— Тут и слова какие-то написаны, но я не могу их рассмотреть. Только на английские они не похожи.

Мередит задумалась. Монета или медаль, возможно из золота, слова на иностранном языке. Она подумала также о том, где они живут, о Нью-Форесте, месте, в котором некогда охотился Вильгельм Завоеватель. Он не говорил по-английски. Никто из двора по-английски не говорил. Все они разговаривали по-французски.

— Это по-французски?

— Не знаю, — ответила Джина. — Сама посмотри. Трудно прочитать.

И в самом деле. Буквы были стерты временем — так бывает с любыми монетами, когда ими активно пользуются, передавая из рук в руки.

— Думаю, она ценная, — сказала Джина, — если только это настоящее золото. Конечно, я лишь предполагаю, что она золотая. Возможно, она из какого-то другого материала.

— Из чего? — спросила Мередит.

— Не знаю. Из меди? Из бронзы?

— Зачем бы понадобилось прятать медную монету? Или бронзовую? Я думаю, что это золото. — Мередит подняла голову. — Только остается один вопрос: если она не твоя…