Ночь опасна - Малышева Анна

Домик был обыскан от чердака до подпола. Вскрывались полы, прочищались дымоходы, поднимались подоконники. Было найдено немало старинной мебели в ужасающем состоянии, небольшая библиотечка и множество картин, по большей части принадлежащих кисти самого Кирюши или его ныне покойных друзей. Все это старичок признал своим. Он скончался еще до завершения следствия. Татьяна утверждала, что последней каплей стало отчуждение Союзом художников старенького домика, с которым Кирюша сжился так тесно, как срастается черепаха с панцирем. Одно без другого существовать не могло.

Полностью подтвердились показания Николая о том, как была одета его жена в тот знаменательный вечер. Его поддержала отдельно допрошенная теща.

Та великолепно помнила, как удивилась, открыв дверь поздно вечером и увидев на пороге дочку с Дианой. В котором часу? В начале двенадцатого, девочка с ног валилась. Нина не дала никаких вразумительных объяснений, подкидывая ребенка бабушке, и уехала спешно, будто спешила на пожар. Одета была в шубу — Инесса Павловна помнила прекрасно, потому что в этом году дочь надевала шубу впервые.

Однако Олег продолжал твердить, что возлюбленная явилась к нему в черном пальто. Именно эта деталь потрясла его, поскольку он сразу уловил сходство с женщиной, убитой на Чистых прудах. Из давнего рассказа самой Нины следовало, что после аэропорта и заезда к матери она домой не возвращалась, а следовательно, переодеться нигде не могла. И тогда с помощью Олега отыскали стоянку, где женщина оставляла на несколько дней свою пострадавшую машину.

Давнюю клиентку никто из работников стоянки не вспомнил. А уж ее наряд — тем паче. Но был предъявлен регистрационный журнал, куда заносились данные о поставленных на хранение машинах. И обнаружилась странная вещь, которая никак не согласовывалась с рассказом Нины.

По ее словам, — Олег отчетливо это помнил, — отвезя Диану к матери, она долго заметала следы, опасаясь неведомых преследователей. Потом поставила машину на стоянку и поспешила к месту назначенного свидания. Опоздала она не больше чем на час. Значит, машина должна была оказаться на стоянке вскоре после полуночи.

Однако в журнале значилось совсем другое время. Судя по записи, синяя «хонда» с соответствующим номерным знаком была поставлена на стоянку в пятом часу утра.

И тогда, после долгих уговоров со стороны второго следователя, Николай дал согласие на подробный разговор с дочкой. Впрочем, девочка пошла на откровенность очень охотно. Она гордилась, что ее допрашивают, как взрослую, и обосновывала показания так, что следователь только диву давался. Диана подтвердила, что мама была в шубе, приведя свои собственные доказательства, включая жвачку. На вопрос, куда они поехали из аэропорта и о чем говорили по пути, Диана поведала, что мама сразу повезла ее к бабушке. По дороге они ссорились, потому что Диана вовсе не хотела туда ехать. Но потом мама решила подвезти какую-то женщину, голосовавшую на обочине, а при посторонних ссориться неприлично.

— Но ведь твоя мама торопилась?

— Очень гнала, как сумасшедшая!

— Зачем же она задержалась, чтобы взять седока? Ей деньги были нужны?

Диана заулыбалась. Наверное, ей просто стало жалко ту женщину, пояснила девочка. А та даже не сказала, куда ей нужно. Просто сидела и молчала, иногда смотрела на Диану, но так ничего ей и не сказала. Потом Диана с мамой поднялись к бабушке, а та женщина ждала в машине.

— Постой, — не выдержал следователь, — твоя мама оставила в машине незнакомого человека?

Диана задумалась, потом подняла тяжелые ресницы.

— Знаете, может, они были знакомы, — проговорила она.

— Почему ты так думаешь?

— Они все время молчали, — сказала девочка, — А незнакомые люди всегда начинают разговаривать.

Но самый большой триумф ожидал следствие, когда девочка принялась описывать ночную пассажирку, не назвавшую адреса. В конце концов девочке показали увеличенную фотографию, и она уверенно подтвердила, что именно об этой женщине говорила все время.

— Почему же ты раньше о ней не сказала? — едва не застонал следователь.

— А кто меня спрашивал? — все так же серьезно, почти с вызовом ответила Диана. И в этот миг она была умопомрачительно похожа на своего отца, который присутствовал при всей беседе и с тревогой посматривал на дочь.

Именно тогда наконец была взята на экспертизу верхняя одежда Нины. До этого были Обследованы на частицы краски одежда Николая, а также принадлежавший Торцовым гараж. Все — с отрицательным результатом. Зато на правом рукаве шубы — той самой, которую запомнило столько свидетелей, — без труда обнаружились глубоко въевшиеся в мех частицы синей краски. Невооруженным взглядом их никто на темном меху не разглядел.

Николай был счастлив — ему вернули машину и неимоверно гордую собой и своим отцом дочь. Уезжая в сопровождении друга-адвоката, он даже не вспомнил про деньги. Тем более, что друг всячески советовал не ввязываться в это темное дело.

— Что там провернула твоя жена — тебя уже не касается, — со знанием дела говорил он.

Николай поднес палец к губам и покосился на Диану. Но та, казалось, не слушала. Девочка смотрела в окно и меланхолично грызла леденец.

Ему бы очень хотелось сохранить происходящее в тайне, но в такой маленькой фирме вскоре все уже были в курсе уголовного дела. Тем более, что многих сотрудников тоже вызывали для дачи показаний. Теперь Николай то и дело ловил на себе странные взгляды. В них были тревога, любопытство, какое-то настороженное сострадание. Но больше всего в этих взглядах было изумления.

Проходя по кабинетам, Николай то и дело вздрагивал — ему слышалось, как по углам треплют имя его жены. Неизвестно, как дошло до кого-то из сотрудников дело с картами, но та версия, которую передали с чужих слов Николаю, была чудовищна. Он ворвался в кабинет к экономисту — весьма ценной сотруднице работавшей у него много лет, — и без лишних разговоров уволил ее, чтобы не болтала глупостей.

— Вас послушать — так Нинка Алмазный фонд грабанула! — рявкнул Николай. — Вон!

Несмотря на то что основные подозрения с него были сняты, он нервничал все больше и задавал себе слишком много вопросов, ответа на которые не знал.

Зачем? Зачем она пошла на эту кражу? Разве у нее было мало денег? Крупных сумм ей на хозяйство не давали, но к чему ей были нужны крупные суммы? Может, он был излишне придирчив, когда дело касалось ненужных расходов? А Нина так привыкла к независимости… Все-таки зачем?

Как? Как она решилась на такое дело? Пусть крала не она сама, но ведь нашла покупателя, сторговалась, даже взяла деньги вперед. А что потом? Что у нее вышло с той женщиной, которую Диана видела в машине? И куда они потом отправились?