Черное платье на десерт - Данилова Анна

– Она тоже лилипутка?

– О нет, она была совсем не лилипуткой… – Максимов глубоко вздохнул и покачал головой. – Это была сказка, а не девушка. Но не совсем, как бы это получше объяснить, благополучная… Юра, можно сказать, спас ее, вылечил, взял в свою труппу и научил всяким штукам. Красивая девица, способная, она быстро все поняла и стала уже сама придумывать какие-то немыслимые номера, порою даже опасные… Тоже дрессировала животных и птиц… Их стали приглашать центральные цирки страны, на них шел зритель. Появились деньги, казалось бы, все шло хорошо, и вдруг Юра понял, что у него с молодой женой возникли проблемы…

– Она снова заболела?

– Если бы. Ничего подобного. Стоило ей где-нибудь выступить, как после представления к ней в гримерную валом валили мужики. Ну просто засыпали цветами и подарками, предлагали деньги… Если бы мне такое рассказали, я бы не поверил, но я сам был свидетелем того, как однажды ей пришло приглашение на ужин от одного высокопоставленного кремлевского чиновника, хотя гастроли проходили на юге…

– А вы сами тоже входили в состав этой труппы?

– Да я так, – отмахнулся Максимов, – был рабочим «поди-принеси», но сам себя называл униформистом, мне казалось это красивым словом. – Он почему-то сник при этих воспоминаниях, и видно было, что ему взгрустнулось. Однако, вспомнив, что речь в данном случае идет не о нем, Максимов продолжил разговор о Юре: – Так вот! Ей постоянно приходили приглашения разного рода, всегда заканчивавшиеся приблизительно одним и тем же… И какой же муж, скажите на милость, будет это терпеть?

Зашуршали шелковые юбки, заскользили по столу; каблучки пробарабанили дробь – Катя с Розой спрыгнули на пол.

– Ну мы пойдем? – чувствуя, что наступил подходящий момент, когда из размягчившегося Максимова можно вить веревки, тихонько отпросилась Катя и, получив согласие, схватила за руку находящуюся в сомнамбулическом состоянии Розу.

Малышки на цыпочках покинули гримерную, прошептав Изольде почти хором: «До свидания!»

– И что же он сделал? Как вообще был возможен брак лилипута, да к тому же еще и немолодого, с такой, как вы говорите, красавицей? У них была большая разница в возрасте?

– Приличная.

– Конечно, рано или поздно она бы взбунтовалась, разве ваш Юра этого не понимал?

– Но ведь это же он сделал из нее звезду! И после этого так себя вести, так предавать его и причинять ему столько боли?! Мы всей труппой осуждали ее, но каждый из нас боялся скандала, ведь на ней, на Елене, держалась вся программа, и именно ей мы были обязаны такими большими сборами…

– Ее звали Елена? – Изольда напряглась. – И сколько же ей было тогда лет?

– Когда? Какой год вас конкретно интересует?

– Ну я не знаю… Когда она бросила своего мужа Юру?

– Да все это было очень давно, больше двадцати лет назад! Он взял ее совсем молоденькой девочкой, а ушла она от него, когда ей было за двадцать, вот и считайте… Сейчас ей, наверно, было бы больше сорока…

– А ее что, уже нет в живых?

– Да конечно! Я же не рассказал вам самого главного… Правда, не уверен, что вам это следует знать, ведь это никоим образом не связано с убитыми лилипутками…

– Рассказывайте! Мне очень интересно. Только ответьте прежде, ее цирковое имя, случайно, было не Елена Пунш?

– Точно! Так вы ее знали? Видели? Бывали на наших представлениях? Ну вот… – Максимов улыбнулся, разводя руками.

– Да нет, я не была на ваших представлениях, но это имя мне хорошо знакомо.

– Не знаю, откуда оно вам известно, ведь на афишах его не было, а была лишь цветная большая фотография Лены с дрессированными голубями на руках…

– Фотография?

– Ну не совсем фотография, а рисунок, но она там как живая…

– Так что же произошло между Юрой и его женой? – Изольде все еще не верилось, что она услышала здесь, в цирке, имя, которое столько времени не давало покоя ни ей, ни Кате Смоленской, ни всем, кто занимался поисками убийц на Черноморском побережье Кавказа… Ведь все, абсолютно все эти преступления крутились вокруг одной женщины, имя которой Елена Пунш!

– А случилось то, что и должно было случиться: она его бросила. Написала ему письмо, что уходит от него, что оставляет цирк, что на свете есть много чего интереснее, чем «этот вонючий балаган»… Вы себе представить не можете, как тяжело перенес Юра ее уход… Он заболел! Его даже положили в больницу! И я понимаю его, ведь Лена была смыслом его жизни, он так любил ее…