Без единого выстрела - Воронин Андрей

. — Толком? — переспросил Восьмой, и в его странно изменившемся голосе Канашу послышалась лютая ирония. — Прямо по телефону?

«Иронизирует, — наливаясь холодной яростью, подумал Канаш. — С ума они все посходили, что ли? Сначала та лысая мартышка из технического отдела, теперь вот этот недоумок. Что же это делается, а?»

У него вдруг возникло жутковатое ощущение, что мир разваливается прямо у него на глазах. Разглагольствующая об астрологии и хиромантии ломовая лошадь, пожалуй, удивила бы его меньше, чем Восьмой, позволивший себе иронизировать в разговоре с начальством. Для этого с Восьмым должно было случиться нечто из ряда вон выходящее.

— Что это с тобой? — холодно осведомился Канаш. — Ты пьян или просто узрел лик Господа?

— Вроде того, — послушно взяв тоном ниже, сказал Восьмой. — Размазали нас, Валентин Валерьянович.

— Кто? Впрочем, что это я… Где ты? Восьмой ответил.

— Оставайся на месте. Через полчаса я подъеду, доложишь обо всем лично. Где твой напарник?

— В больнице, — ответил Восьмой.

— Ого, — сказал Канаш.

Восьмой протяжно вздохнул в трубку.

Закончив разговор, Канаш убрал винчестеры и распечатку в сейф, спрятал ключ от сейфа в карман, надел висевший на спинке кресла пиджак и быстрым шагом покинул кабинет. Он спешил, потому что события, сдвинувшись с мертвой точки, пошли совсем не в том направлении, на которое он рассчитывал.

* * *

Восьмой, которого на самом деле звали Виктором Свистуновым и который с детства привык отзываться на кличку Свист, не был мастером разговорного жанра, но словечко «размазали», которым он охарактеризовал то, что произошло с ним и его напарником на квартире у Чека, наиболее точно описывало ситуацию.

Свист и его напарник по кличке Ляпа работали с Канашом уже третий год и числились среди людей проверенных, исполнительных и надежных. В службе безопасности концерна «Эра» не было профсоюзной организации, так что дураки и разгильдяи, если и проникали каким-то образом сквозь густое сито отбора, надолго здесь не задерживались. Канашу было наплевать, чем занимаются его подчиненные в свободное время. Если человек мог вечером выпить ведро спирта, а утром явиться на работу чисто выбритым, со свежей головой и ясным взглядом, Валентина Валерьяновича это вполне устраивало. Если сотрудник службы безопасности страдал клептоманией в тяжелой форме, но при этом не крал на работе, Канаш не видел и в этом проблемы. И даже если кто-то из его подчиненных не мог без посторонней помощи попасть струей в унитаз, но при этом ухитрялся добросовестно и успешно выполнять свои профессиональные обязанности, Канаш считал, что такой человек ему подходит.

Официально Свист и его напарник Ляпа именовались оперативными работниками и имели довольно обширный круг обязанностей — как правило, не очень обременительных, но порой довольно скучных и даже опасных. Засада на квартире Чека относилась к разряду скучных — по крайней мере, так им обоим казалось.

Домой к Чеку их привез сам Валентин Валерьянович. Именно юн за считанные секунды вскрыл оба примитивных замка, которыми была снабжена дверь квартиры, и первым вошел в прихожую. Пока Свист и Ляпа осматривались на новом месте, он сноровисто снял с обоих находившихся здесь компьютеров жесткие диски. «Это чтобы вы в рабочее время играми не развлекались», проворчал он, убирая диски в кейс. Сообразительный Свист смекнул, что дело тут вовсе не в играх — какой же идиот, сидя в засаде, станет резаться в «морской бой» с компьютером! — но ничего не сказал, поскольку начальству, как известно, виднее.

После того, как Канаш ушел, его оперативники с удобством расположились в комнате. Свист уселся на кровать Чека и сразу же развернул принесенные из дома бутерброды — поесть он любил, а позавтракать не получилось из-за безумной спешки, так как Канаш выдернул его прямо из-под одеяла и притащил сюда. Ляпа уселся за стол, вжикнул «молнией» сумки и вынул оттуда какую-то потрепанную книжицу.

— Ммм? — вопросительно промычал Свист с набитым ртом.

Ляпа молча повернул книгу так, чтобы напарник мог увидеть название. Свист глянул, от неожиданности сглотнул огромный непрожеванный кусок, поперхнулся и мучительно закашлялся, уткнувшись лицом в хозяйскую подушку, чтобы кашель не всполошил соседей.

— Ox, — просипел он, когда приступ кашля прошел. — Ты в гроб меня вогнать решил, что ли? Это ж надо было додуматься: «Записки охотника!»