Сон дядюшки Фрейда - Донцова Дарья

– Мои мысли написаны на лице? – пробормотала я.

Гарри приблизился к умывальнику.

– Я гожусь вам в отцы, выслушайте старика. Многие, очутившись здесь, решают, что попали в какую-то игру, стали участником розыгрыша, а вокруг актеры. Правда, обычно так полагают мужчины, женщины сразу пугаются. Вы похожи на мою дочь, поэтому я и решился на этот разговор. Даша, вы находитесь в тюрьме, Эпохов будет перевоспитывать вас, уйти отсюда невозможно, даже не пытайтесь. Если хотите слегка улучшить свою жизнь, как можно быстрее признайтесь в содеянном, тогда получите некоторые привилегии.

– Надю не убили, – остановила я Гарри. – Она жива, да?

Старичок кивнул.

– Да! По выражению ваших глаз я понял, что вы догадались: Борис Валентинович устроил шоу. Как вы сообразили? Остальные приняли ее падение за чистую монету.

– Неважно, – отмахнулась я, – зачем вы меня обманываете, рассказывая, что все происходящее правда?

Гарри схватил меня за руку.

– Нет. Я очень рискую, затеяв этот разговор. Здесь на самом деле тюрьма. Эпохов будет устраивать спектакли, ставить членов вашей группы в разные условия, бросать их из огня в ледяную воду. Таковы его методы перевоспитания. С Ферапонтовой имело место цирковое представление, но все происходящее правда! Пожалуйста, поверьте. И никогда в дальнейшем не подходите ко мне с вопросами, я откровенно беседую с вами первый и последний раз.

Гарри попятился в коридор и на пороге прошептал:

– Если донесете Борису Валентиновичу о нашей встрече, получите пятьдесят очков в плюс, а меня…

Старичок махнул рукой и исчез.

– Похоже, ты вместе с руками вымыла еще и ноги, – заметил Борис, когда я очутилась в столовой, – заждались барыню. Контингент в сборе, можно раздавать завтрак.

Первой тарелку из рук Анжелики получила Нинель.

– Сосиски с макаронами! – поморщилась она. – Да еще с оливками!

– Супер, – потер ладони Вадим, – если вам не нравится, могу съесть вашу порцию. И чем вы недовольны? Паста – прекрасная штука! Оливки обожаю!

– Молодой человек, я убежденная вегетарианка, – гордо заявила пожилая дама, – для меня немыслимо съесть труп невинно убиенного животного. Оно мучилось, плакало, просило его не трогать.

– Но свинью все равно зарезали, – хмыкнул Владимир, – чего добру пропадать. А спагетти чем вам не угодили? Они не рыдали в кастрюле.

– У них отвратительный вид, – передернулась старуха, – они на червей похожи.

Разговор был прерван Ликой, которая со стуком поставила перед блондином тарелку с зеленой массой.

– Че это за хрень? – спросил модельер.

– Шпинат! – оживилась Нинель.

– Во пакость! Видок такой, словно его уже один раз кто-то сожрал, – скривился Вадик, – меня с детства от него тошнит. Почему ей дали сосиски, а мне эту фигню?

– Давайте поменяемся, – предложила Нинель, – обожаю зелень.

– Нет, – отрезал Борис, – каждый ест то, что ему подано.

Вадим бесцеремонно показал на бабку пальцем.

– Она не хочет мяса, я ненавижу траву. Отчего нельзя махнуться жрачкой?

– Минус двадцать баллов, – провозгласил хозяин.

Я молча рассматривала орнамент на скатерти, ожидая, как будут развиваться события дальше.

Когда тарелки стояли перед всеми, кроме Леонида, я, слушая вопли возмущения присутствующих, поняла, что каждый получил то блюдо, которое не может съесть. Борис Валентинович хорошо подготовился к приему людей, он выяснил у их родственников все о подопечных и решил посмотреть, как они отреагируют на ненавистное кушанье. Но со мной у иезуита вышла осечка, мне дали блюдо с сыром рокфор, кисточкой винограда и поджаренными тостами из черного хлеба, а в качестве напитка предложили крепкий чай с лимоном. Кое-кого из моих знакомых коробит при виде пищевой плесени, и, наверное, та, с кем меня перепутали, была из их числа. Но я-то обожаю все рокфороподобное и больше всего сейчас боюсь, что не смогу изобразить отвращение при виде любимого сыра, который всегда ем именно со ржаным хлебом, а уж если бутерброд сопровождает кишмиш, это просто праздник желудка.

– Плесень ужасна, она способна убить, – вкрадчиво произнес Эпохов. – Дарья Ивановна, не пасуйте, ешьте. Или вам неприятно?

– Другого все равно не дадут, – горестно вздохнула я и начала отрезать кусочек деликатеса, – я не дома, капризничать не стоит. Иначе останусь голодной. Ох, боюсь отравиться. Может, заранее вызвать «Скорую»? Вдруг мне плохо станет? Фу, прямо передергивает от запаха этой мерзости.

Эпохов прищурился.

– Дарья! Те из моих подопечных, у кого есть хронические недуги, будут получать необходимые лекарства. Когда у преступников закончатся прихваченные с собой препараты, таблетки привезут из аптеки. Но «Скорую» сюда не вызовут и в больницу никого не отправят. Не советую вам болеть.

– Эй, только посмотрите, что ему дали! – взвизгнула Рита.

Я оторвалась от сандвича и увидела, что Маргарита показывает на блюдо, стоявшее перед Деревянко.

– Черная икра, – возмутился Владимир, – и салат какой-то вкусный.

– Креветки с помидорами и зеленью, – уточнил Леня. – Ооо! Еще картошечка фри.

– Это нечестно! – по-детски обиженно заныл Вадим. – Почему ему дали самое лучшее? Меня поселили в небольшой спальне, окна нет, ванны тоже, только душ. А у Леонида просторные апартаменты.

– У каждого свои условия, – произнес Борис, – вот Дарья Ивановна ютится в мансарде, утром умывалась в туалете, который расположен в коридоре. Наверное, неудобно было? А?

Я отложила в сторону нож. Пока не понимаю, что происходит. Меня втянули в жестокую ролевую игру или Гарри сказал правду? Но что бы то ни было, я начну свою игру:

– Нормально.

– Вас не удручила спальня? – удивился хозяин.

– Нет, – спокойно ответила я, – люблю каморки с низкими потолками, всегда мечтала жить в сельской Англии, в старом-старом доме священника, где, просыпаясь утром, видишь черные, изъеденные жучками балки. Мне нравится в отведенной спальне. И вообще, у вас тут хорошо.

В глазах Бориса Валентиновича блеснула тревога.

– Чем уж так мой скромный особняк вам приятен?

Я вспомнила утомительную болтовню своей попутчицы, ее сетования о противной свекрови и улыбнулась.

– Честно? Здесь нет моей свекрови.

– Я тоже хочу икры, – жалобно протянула Рита, – обожаю ее.

– Белужья икра предназначена исключительно для Лени, – расплылся в улыбке Эпохов.

– Но почему?! – застучал ногами по полу Вадим.

– Потому что господин Деревянко мне нравится, – пояснил профессор, – я испытываю к нему симпатию. К остальным – нет. Леонид получает восемьдесят очков в плюс. А тот, кто продолжит обсуждать блюда, поданные на завтрак, огребет столько же в минус. В катакомбах всегда холодно, но осенью и зимой там особенно невыносимо.

За столом воцарилось напряженное молчание, через минуту Борис прервал его очередным сообщением:

– Съесть надо все без остатка. Берите пример с Дарьи. Госпожа Васильева, вы вроде боитесь плесени, так почему съели рокфор, не пытаясь скандалить?

Я изобразила саму невинность.

– Вы же предупредили, что все должны слушаться начальника тюрьмы. Вот я и постаралась, хотя точно знаю, что плесень – яд для человека, она может убить того, кто ее проглотил.

– Вы весьма избирательны в еде, – сказал хозяин, – не употребляете в пищу массу продуктов. Расскажите нам о своих принципах питания.

Я незаметно ущипнула себя за запястье. Думай быстро, Дашенька, сейчас от твоей памяти многое зависит. Пока происходящее подтверждает слова Гарри, Эпохов поиздевался над членами группы, предложив им хорошие, но несъедобные по разным причинам для этих людей блюда. Но если это все же игра, то, похоже, она без правил, Борис волен поступать, как он хочет.

– Мы ждем! – повысил голос Эпохов.

– Боюсь, присутствующим будет скучно слушать непрофессионального диетолога, но спорить с начальником тюрьмы я не имею права, – прошептала я, радуясь тому, что соседка по вагону была безудержно болтлива. Господи, как хорошо, что у нее не закрывался рот, она рассказала о себе много интересного. Жаль, что я не услышала часть ее сообщений. Но кое-что осело в памяти.

– Очень хорошо, – протянул Борис, – плюс десять очков, итого у вас ноль. Звать меня «начальник тюрьмы» не следует, обращайтесь ко мне по имени-отчеству. Я демократичен. Итак! Аудитория – сплошное внимание.

Я откашлялась.

– Я не употребляю никакие орехи, в них плесень. В хлебе и кондитерских изделиях дрожжи, это грибы, они вызывают брожение, что губит любой живой организм. В рыбе омеги-три навалом, но от нее я икаю. Картошка, капуста, виноград, курага, бананы, горошек зеленый, маслины-оливки – все это раздражает кишечник. В молочных продуктах лактоза! Она забивает сосуды.