Сон дядюшки Фрейда - Донцова Дарья

Дед удалился, я села на пол и вытянула ноги. Голова кружилась, в ней не было ни одной мысли. Некоторое время я провела как дыня, зреющая на бахче, потом решила встать и оперлась ладонью о плитку. Пальцы ощутили что-то колкое. Я прищурилась и увидела прямо около себя блистер. Он был разрезан в той части, которую я держала в руках, в нем оказались четыре полные и две пустые ячейки. И что это за медикамент? Я перевернула находку и прочитала название: «Aukalin»[7], тот, кто обрезал упаковку, не нарушил надпись на латинском языке.

В памяти мигом ожила сцена. Я стою на кухне нашей московской квартиры. Дома в Ложкине еще нет, это очень давняя история. Я что-то помешиваю в кастрюльке, и вдруг за спиной раздается грубый мужской голос:

– Эй, руки вверх!

Я хватаю лежащую на разделочном столике скалку, резко поворачиваюсь и вижу Манюню. Сколько лет ей тогда было? Точно не скажу, но девочка ходила в начальную школу. Я застываю с поднятой скалкой в руке. Маруся хихикает и, наконец, говорит прокуренным, пропитым басом:

– Мусик, какая ты смешная! Решила этой штукой от воров отбиваться?

– Что с твоим голосом? – пугаюсь я, но уже по другой причине. – Заболела? Ангина? Бронхит? Сейчас принесу градусник.

– Не надо, – веселится девочка, – это «Аукалин».

– Кто? – спрашиваю я и слышу восхитительный рассказ.

В Машином классе появилась новая ученица, Ира Ушуева. Конечно, ей захотелось подружиться с ребятами. Мать девочки заведует аптекой, Ирка после уроков сидит у нее на службе, делает уроки в ее кабинете. Ушуева может тайком принести в школу нечто интересное. Она притаскивала таблетки глюкозы, вкусные желтые витаминки (сначала сладкие, а если их рассосать – очень кислые), плитки гематогена, резиновые спринцовки, из которых прикольно брызгаться водой на переменах. Ира мигом стала звездой не только своего класса, но и всей младшей школы. Ей в голову приходило много креативных идей. Однажды Ушуева приволокла упаковку презервативов, вынула один, налила в него воды, завязала, положила на стул к двоечнику Сизову и бросила сверху его свитер. Придя с перемены, Миша плюхнулся на стул, не глядя на одежду, резина лопнула… Ой, как все смеялись! А заодно те дети, кто понятия не имел, что за штука такая кондом, узнали от продвинутой Ушуевой про взрослые отношения. А потом Ирочка продемонстрировала одноклассникам новую забаву под названием «Аукалин». Вообще-то таблетки предназначены людям, у которых есть проблемы с дыханием. Пилюли надо глотать несколько раз в день. Но если рассосать парочку под языком, то голос сильно изменится, превратится в бас. И это уморительно.

Я пришла в негодование, позвонила классной руководительнице, та, понятия не имевшая о шалостях Иры, схватилась за голову и немедленно известила мать о проделках дочери.

– Велите аптекарше позвонить мне, – потребовала я, – причем как можно скорее, вдруг лекарство опасно. Может, нужно сразу ехать в больницу!

Спустя пару минут домашний телефон зазвонил, и раздался голос:

– Прошу прощения. Светлана Ушуева на проводе. Не переживайте. «Аукалин» – гомеопатическое средство, его производит Германия. В инструкции указано, что более восемнадцати доз в день употреблять не надо, но на самом деле можно слопать всю упаковку и ничего дурного не произойдет. Прекрасная вещь для тех, у кого проблемы с дыханием, вызывающие спазм. Но есть побочный эффект, голос грубеет, причем происходит это, когда больной принимает сразу четыре-пять таблеток, хотя это совсем не вредно!

Помнится, я высказала даме все, что думаю о провизорах, дети которых могут взять на работе у матери любые препараты. Слава богу, Маша не отравилась, ее голос стал прежним к ужину. Надо же! «Аукалин» до сих пор жив, его продают, кто-то им пользуется. Хотя, почему нет? Существуют препараты-долгожители, проверенные временем: мукалтин от кашля или цитрамон, снимающий головную боль. Еще моя бабушка ими пользовалась, а подчас и я принимаю розово-бежевые таблетки.

– Сильно устали? – спросил Гарри, появляясь в коридоре. – На полу сидите.

Я сунула блистер в карман, вскочила и поспешила к старику, чтобы взять у него ведро с водой.

– Нет, просто сесть было негде, поэтому я устроилась на полу.

Войдя в свою новую спальню, я обрадовалась. Комната намного больше той, куда меня поселили в день приезда. И мебели достаточно, есть просторная кровать, пара кресел, тумбочка, письменный стол, стул и трюмо.

Я подошла к окну, попыталась открыть его и вздохнула, конечно, ручка не поворачивается. Зато матрас на постели хороший! И подушка отличная, и одеяло толстое, и белье не рваное, коврик на полу расстелен. А что там за дверь?

Я вскочила и открыла узкую створку. Ба! Ванная! Правда, меньше некуда, вместо душевой кабинки просто торчит из потолка лейка, раковина чуть больше чашки, а унитаз предназначен для младшей сестры Дюймовочки, но ничего, я помещусь. Главное, санузел не в коридоре и он мой собственный.

В полном восторге я залезла под душ, схватила кусок серого хозяйственного мыла и начала мыться, напевая веселую песенку. Все познается в сравнении. В Ложкине у меня просторная ванная, набитая гелями, шампунями, кондиционерами, кремами, пушистыми банными простынями, уютными халатами. Там есть телевизор, телефон, плеер, ультразвуковая зубная щетка, фен, термобигуди, на полу коврики… Ясное дело, что я слегка приуныла, увидев «баньку» в мансарде. Но сейчас я впала в эйфорию от собственной ванной и совершенно счастлива от того, что у меня есть кусок хозяйственного мыла, от одного запаха которого меня ранее передергивало. Вместо полотенца обрывок тряпки, волосы я расчесываю пальцами, но как же мне хорошо!

Я вернулась в спальню и легла на кровать, где уже сладко похрапывал Роджер, которого кто-то привел на новое место жительства. Я погладила поросенка, он заурчал.

– Сейчас выключу свет, и мы сладко заснем, – пообещала я, потянулась к лампе, и тут из-под абажура вылетел здоровенный комар и стал кружить перед моим носом, тряся множеством длинных ног и крыльев.

Я взвизгнула и прикрылась Роджером. Можете сколько угодно потешаться надо мной, но я до потери пульса боюсь насекомых, особенно таких больших, смахивающих на вертолеты. Да, да, я знаю, что кровопийцы безобидны, но они очень-очень противные. Никогда не засну, если подобное существо очутилось в комнате. Как представлю, что оно может сесть на мое лицо, пройтись по нему похожими на спицы складного зонтика ногами, задеть крыльями… Брр.

Я вскочила. Надо прихлопнуть эту пакость. Комар неожиданно завис прямо перед моим носом, я взвизгнула, уронила прижатого к груди Роджера на одеяло и замахала руками, вопя:

– Отстань, гадость!

Кровосос пропал из вида. Мини-пиг чихнул и улегся на подушку. Я с опаской оглядела комнату: мерзкого создания нигде нет. Но оно здесь, деться ему некуда, окно-дверь закрыты.

Правого плеча коснулось нечто трепыхающееся. Я скатилась с кровати. Враг не спит! Решил напасть!

Комар, вспугнутый моим резким движением, отлетел к двери и сел на нее. Недолго думая, я схватила свою туфлю и бросила в створку. Увы. Я не Майкл Джордан[8] и не Сабонис[9]. Обувь угодила в стену. Насекомое перепорхнуло на здоровенный балдахин, висящий над постелью. Я встала на кровать и начала трясти балдахин, вниз полетели хлопья пыли. Кому и когда пришла в голову идея водрузить в опочивальне несуразное сооружение из бархата? Да его не стирали со времен постройки Рима. Вон сколько пыли падает! Но я не перестану трясти тряпки, пока крылатый ужас не высунет наружу свой нос. И не надо меня утешать: комарик, мол, здорово напуган, он спрятался, будет мирно сидеть до утра… Неправда! Едва погаснет свет, как «бомбардировщик» выскользнет из укрытия и решит использовать мое лицо в качестве взлетно-посадочного плацдарма.

Я изо всех сил дернула ткань, послышался жалобный треск, сооружение из велюра рухнуло прямо на мою голову.

– Там комар! – взвизгнула я, в панике выпутываясь из пылесборника. – Роджи! Полиция! Умри!

Поросенок, с интересом наблюдавший за происходящим, свалился на бок.

– Прости, сама не знаю, почему это заорала, – смутилась я, – Роджи, контроль прошел!

Мини-пиг вскочил и кинулся ко мне целоваться.

– Обожаю тебя, – заверила я его, уворачиваясь от мокрого пятачка, – но если ты затопчешь насекомое копытами, буду любить тебя еще сильнее. И что делать с балдахином?

Я задрала голову и увидела свисающую с потолка конструкцию, напоминающую каркас абажура.