Лунатик исчезает в полночь - Донцова Дарья

В тот ужасный день я была так деморализована, что не заметила вопиющих несостыковок в поведении Аллы, но сейчас они рассыпались передо мной, словно яркие пуговицы на белой скатерти. Теперь я знаю точное время смерти Тани — ее часы остановились в четырнадцать десять. И отлично помню, что часы в ларьке показывали ровно три, когда Аллочка убежала на электричку. Я еще обрадовалась: «Она успеет на поезд в пятнадцать десять, который идет со всеми остановками». От того места, где я собирала землянику, до озера можно медленным шагом дойти за пять-семь минут. Если Алла утопила Морозову в четырнадцать десять, то ко мне она добралась бы самое позднее в два двадцать. Следовательно, в мини-маркет мы с Булкиной вошли примерно в полтретьего. Причем не торопились, шли нога за ногу, побродили сначала по привокзальной площади. Все совпадает. История с покупкой мороженого, разбитой витриной и просьбой Булкиной отпустить ее домой за деньгами укладывается в полчаса.

Меня стало потряхивать в ознобе. Как я могла быть такой глупой, почему ничего не заподозрила, когда увидела Аллу с кошельком в руке? У Булкиной были мокрые волосы, и она натянула кофту с длинными рукавами. Наверное, Морозова сопротивлялась, оцарапала Аллу, окунула ее с головой в воду, но дочь любовника победила. Длинные рукава понадобились, чтобы скрыть царапины от моих глаз. Коленку Алла не разбивала и на поезд в три десять не опоздала. Дома она стала просить у матери денег на откуп от торговки, но Ирина Федоровна, в отличие от меня, не была дурой. Она вмиг поняла, что дочь затеяла или совершила нечто ужасное. Мать надавила на Аллу, и та призналась, что она заранее спланировала убить Таню, а чтобы ее не заподозрили, взяла на озеро меня. Поход за эскимо и разбитая витрина в лавчонке должны были стать алиби Аллы, а мне предстояло подтвердить его, сказать: «Когда мы уходили за эскимо, Таня плавала в озере, назад мы не вернулись из-за скандала с торговкой».

План Булкиной не осуществился бы, если б я вообще отказалась ехать в санаторий. Или если бы Морозова вылезла на берег со словами: «Пойду за мороженым с вами». Но все получилось так, как Булкина рассчитала. Конечно, Алла допустила ошибки, например, не подумала про часы. Когда Булкина, оставив меня собирать землянику, вернулась на пляж, Таня небось загорала на песочке, надев часики, снятые перед купанием. А вот Ирина Федоровна, опытный адвокат, мигом просекла косяки и начала действовать. Думаю, первым делом она звякнула мужу-прелюбодею, но выяснять отношения не стала, ведь надо было спасать дочь. Затем Ирина заклеила пластырем царапины Аллы, замотала ее неповрежденную коленку бинтом, схватила деньги и ринулась в Васькино.

Я села и опять схватилась за бутылку с водой. Алла в красках расписывала мне, как кровь из ее ноги ручьем текла, всю юбку измазала, капли на дорогу падали. Но на Булкиной, когда она с матерью приехала в мини-маркет, был все тот же светло-бежевый сарафан, в котором она утром ушла из дома, и на нем не было ни одного темного пятна. И на повязке на коленке тоже. А вот сквозь пластыри на руке проступали бурые следы. Два дня спустя, двадцать восьмого мая, у нашего класса была консультация по русскому языку. Булкина явилась в школу в красивом платье, и бинт на ее ноге отсутствовал. Но разве за два дня рана, из которой хлестала кровь, заживет бесследно? И молчать про поход Аллы за кошельком ее мать меня просила не ради моего алиби, а для спасения Булкиной! Ну почему я оказалась такой легковерной идиоткой и не сообразила, что к чему? Хотя тут возникает и другое недоумение. Ладно, я тогда была перепугана насмерть, а следователь-то по какой причине не сложил два и два?

Я вынула из сумки планшетник. Молодец, Степашка, ты задала сейчас гениальный вопрос, который тянет за собой еще несколько. Интересно, что отец Аллы пообещал коллеге, чтобы тот «не заметил» нестыковок? Деньги? Карьерный рост? Улучшение жилищных условий? Отчего Анна Ивановна, мать Морозовой, найдя дневник дочки, не побежала в милицию? Ну, тут можно легко найти ответ: наверняка она поняла, что правды ей не добиться. Фердинанду же безутешная женщина показала дневник и разрешила сфотографировать нужную страницу, снимок сейчас украшает текст, присланный мне шантажистом. Я училась с Морозовой в одном классе, знаю ее почерк. Он был необычным, со множеством завитушек, поэтому я уверена: запись точно сделана Татьяной. Анне Ивановне до сих пор хочется, чтобы мир узнал, как убили ее дочь. А Козлова, одна из убийц Тани, по мнению несчастной матери, осталась безнаказанной.

Отложив айпад, я схватилась за мобильный и начала рыться в телефонной книжке. Где здесь контакт Николая Михайловича? В свое время я помогала ему и Вадиму Олеговичу[9], теперь мой черед просить высокопоставленных полицейских о помощи.

На мобильном Вадима сработал автоответчик. «Здравствуйте. Я ушел в отпуск, вернусь пятого октября. Если хотите, можете оставить сообщение, которое я прослушаю, когда прилечу в Россию». На номере Николая Михайловича тоже сработал автоответчик. Мои друзья недавно отправились отдыхать, оставив трубки дома. И что теперь делать?

Я чуть не разрыдалась, но потом взяла себя в руки, выехала на проспект и порулила в потоке машин. Знаю адрес, по которому временно поселился Корсаков. Если Фила нет в квартире, оставлю ему записку, а если застану его дома… Конечно, он не обрадуется, увидав меня на пороге, думаю, даже разозлится, но мне очень-очень нужна помощь!

Из квартиры, где я недавно была в гостях, не доносилось ни звука, но дверь распахнулась сразу. На пороге, зевая во весь рот, стояла полная тетка в замызганном байковом халате.

— Чаво надо? — осведомилась она.

Я всмотрелась в лицо незнакомки. Это Филипп? Корсаков опять сменил образ? Снова использовал свою чудо-маску? Глаза быстро пробежались по фигуре женщины, взгляд наткнулся на кривые пальцы ног, торчащие из вьетнамок. Стало понятно, что сия дама никогда не делала педикюр, и размер у нее тридцать шестой, не больше. Филипп мог изменить лицо, фигуру, но вот длину ступни вряд ли.

— Чаво молчишь? — нахмурилась тетка. — Зачем приперлась?

— Позовите, пожалуйста, Андрея Сергеевича, — попросила я. И услышала вопрос:

— Кого?

Я пустилась в объяснения:

— Андрея Сергеевича Попова. Полный лысый мужчина лет пятидесяти пяти, он здесь живет.

— Зинка! — неожиданно завизжала баба.

— Погоди, я в туалете сижу, — ответили из глубины квартиры.

— Иди скорей сюда! Кто такой Попов?

Раздался шум спускаемой воды, и я увидела еще одну очаровашку в байковом халате, которая спросила:

— Ты о чем, Рита?

Первая тетка показала на меня пальцем.

— Вот глянь, ищет какого-то Алексея, говорит, что он у нас живет.

— Андрея, — поправила я. — Я хочу видеть Андрея Сергеевича Попова.

Зина оттеснила Риту в сторону.

— Девушка, вы ошиблись адресом. Здесь прописаны мы с сестрой, более никого.

— Можно жить и без регистрации. Я была в гостях у Попова, он меня на кухне чаем угощал, могу цвет мебели назвать — бежевый.

Бабы переглянулись.

— Зин, чего она говорит-то? — протянула Рита.

— Не волнуйся, — начала успокаивать сестру Зинаида, потом обратилась ко мне: — Мы приехали час назад из аэропорта, летали в Турцию, отпуск на море проводили. Мужей у нас нет, братьев тоже. Двушку перед отъездом заперли, ключи с собой взяли. Вы, наверное, корпус перепутали, их с таким номером несколько.

— Мне крайне нужен Попов, — сказала я. — Если он придет, передайте, что его ищет старая знакомая с голубым яблоком на шее и что у нее неприятности.

Зина заулыбалась.

— Конечно. Не переживайте. Непременно скажем.

Затем она захлопнула створку, а я осталась стоять на лестничной клетке.

— Зин, че девка хотела-то? — раздался за дверью голос Риты. — И че за яблоко у нее? Яблоки че, голубые бывают?

— Забудь, сумасшедшая какая-то, — ответила сестра. — Психов теперь без ихнего согласия в дурку не сажают, вот они и бродят по городу. Голубой фрукт у ней заместо мозга.

— Зин, а вдруг тут, пока мы в отпуске были, кто-то жил? — не успокаивалась Рита. — Тайком вошел и устроился.

— Дурь тебе в голову залетела, иди конфетку съешь и чаю выпей, — посоветовала Зина. — Как человеку без нас внутрь попасть? Ключи только у нас имеются. Девка или психованная, или корпус перепутала.

Я тяжело вздохнула и пошла по лестнице вниз, испытывая острое желание зарыдать. Николай Михайлович и Вадим Олегович уехали в отпуск, Филипп, как всегда, подевался не пойми куда и неизвестно, когда он снова появится в моей жизни. Кто мне поможет?

Глотая слезы, я спустилась на первый этаж, вышла во двор, села в машину, достала из бардачка пачку бумажных салфеток, приготовилась отчаянно зареветь и случайно увидела свое отражение в зеркале. Боже! Ну и вид! Тушь с ресниц стекла, под глазами образовались черные круги, блеск на губах размазался, волосы напоминают гнездо, в котором подрались бегемоты…