Бабки царя Соломона - Донцова Дарья

Иван ушел, но вскоре вернулся.

— Таня, ты не видела мою рубашку? Голубая такая. Вчера вечером, забыв, что нахожусь не дома, я швырнул ее в корзину, а сейчас сорочки там нет.

Я попыталась ответить, но смогла лишь выдавить из себя:

— Она… на столе…

Иван улыбнулся.

— Не надо так сильно расстраиваться из-за тряпки. Завтра купишь новую. Рубашку мою случайно не видела?

Ко мне вернулся голос.

— Я постирала ее.

— Да ну? — поразился босс. — Огромное спасибо. В шкаф повесила?

Я впервые поняла, какие эмоции испытывает преступник, начиная каяться во всех грехах.

— Иван, мне очень неприятно, но я утюжила твою сорочку. Завтра куплю тебе новую.

— Нет, тут розовая рубашка, — возразил босс. — Не люблю поросячий цвет, он бабский, моя была голубая.

Я пролепетала:

— Она была такой до стирки, а после изменила цвет.

— Шутишь? — засмеялся Иван Никифорович, подходя к останкам шмотки. — Точно, это моя любимая рубашка из очень приятного материала… А почему она больше не голубая? Хотя какая разница…

Иван Никифорович направился к двери, потом притормозил.

— Таня, хочешь шаурму? Или лучше пиццу закажем?

Я сделала отрицательный жест рукой.

— Ну тогда просто чаек попьешь, сейчас я заварю, — пообещал босс.

Лучше б он начал орать, трясти перед моим носом своей рубашкой, топать ногами. От того, что Иван не выдал никакой агрессивной реакции, мне стало только хуже. Надо завтра же купить ему точь-в-точь такую, как испорченная.

Я схватила прожженные останки сорочки, сфотографировала фирменный знак, пришитый под воротником, отправила снимок Лизе и тут же ей позвонила.

— Знаешь, где можно купить такую сорочку?

— Вау! — восхитилась Кочергина. — Твой парень одевается у Берлуччи? Да у него денег лом! Ого, даже приве, с ума сойти… Танюшка, ты подцепила олигарха?

— Что такое приве? — занервничала я. — Кто такой Берлуччи?

— Самый пафосный производитель мужских костюмов, — затараторила Елизавета. — Наиболее дешевая пиджачная пара у него стоит три тысячи долларов, но это так, в курятнике навоз убирать. У Берлуччи одеваются звезды, политики и просто очень богатые люди. А слово «приве» на лейбле перед его фамилией означает, что прикид выполнен по особому заказу, его шили не в Азии, а в Милане, в ателье модельера, который сам ткань кроил. Сколько может стоить подобная шмотка, не знаю. Очень дорого. Ну и мужик у тебя!

— Нет у меня любовника, это сорочка Ивана, — тяжело вздохнула я.

В трубке повисло молчание.

— Ау, Лизавета, ты здесь? — спросила я.

— Как у тебя в руках оказалась рубашка Вани? — звенящим голосом поинтересовалась Кочергина. — Он что, ее снял?

— Гениальная догадка, — захихикала я, — ты на удивление прозорлива.

— Как ты могла! — всхлипнула Лиза. — Мерзкий поступок! Ты испортила…

Лиза замолчала. Я впала в изумление. Коим образом Лизавета узнала о происшествии с утюгом? Ведь никого, кроме нас с Иваном, в квартире нет. И в ту же секунду пришло озарение. Квартира! Таня, сегодня ты называла себя козой, и это правильно. Жилплощадь-то оперативная, вся набита камерами, микрофонами, за нами с Иваном Никифоровичем можно легко наблюдать издалека. Как хорошо, что я купила неудобную, но очень красивую шелковую пижаму с колючим кружевом. В обычной байковой я смотрелась бы намного хуже.

— Ты разрушила нашу любовь, — вдруг сказала Лиза.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.

— Ваня мне намеки подавал, смотрел с интересом, один раз печеньем угостил, все шло на лад, а ты влезла между нами, переспала с ним! — заорала Кочергина.

— Кто с кем переспал? — оторопела я.

— Хватит прикидываться! — взвизгнула Лиза. — Поселилась с мужиком в одной квартире… Глупость идиотская, не было такой необходимости. Я еще подумала, в чем смысл супружеской парой прикидываться? Ты сбрендила. Но теперь мне понятен твой план — ты хотела влезть к шефу в койку. Сергеева, ты дура! Ваня тебя бросит сразу, как только в офис вернетесь. И никакими рубашками его любовь не вернешь. Нет любви между вами. Он просто, как все здоровые парни, не пропустил то, что само в руки прыгало. Ну как ты могла моего мужика соблазнить? А я еще считала тебя подругой!

Тут только до меня дошло, что слова про снятую шефом рубашку Кочергина поняла самым неверным образом. Вместо того чтобы разозлиться и прервать разговор, я отчего-то почувствовала себя виноватой и стала оправдываться.

— Идея изображать супругов пришла в голову Ивану, мне пришлось подчиниться его решению. Сорочку он скинул и бросил в бачок для грязного белья, а я ее постирала. Никаких интимных отношений у нас нет, не было и никогда не будет.

— Хватит врать, Сергеева, — перебила Лиза, — постороннему мужику вещи не наглаживают.

— Я хотела завязать с Иваном дружбу, — призналась я. И мигом прикусила язык. Ни в коем случае нельзя рассказывать о том, что я собиралась расспрашивать шефа о Гри.

— Продолжай, — потребовала Лизавета.

— Таня, я чай заварил! — крикнул из кухни босс.

— Чай заварил? — всхлипнула Кочергина. — Отлично. Ты ему сорочку, а он тебе кофе в постель подает!

— Чай, — машинально поправила я. — И он не в койке, а на столе.

Из трубки полетели частые гудки.

Я уставилась на телефон.

Веселый вечерок получился: курица в стиральном порошке, прожженная рубашка плюс истерика Кочергиной.

— Что ты собираешься сегодня делать? — спросил утром Иван, когда я налила себе кофе.

— Отправлюсь к Гришкиным, посмотрю, как они ведут себя после смерти Елены, — сказала я. — А ты чем займешься? Продолжишь изображать изгонителя порчи на фирме?

— Пока от моей деятельности никакого проку нет, — самокритично признал босс. — И вообще не очень-то мы продвинулись в расследовании.

У меня затрезвонил телефон, на экране высветилось имя «Роберт», я схватила трубку.

— Что ты узнал?

— Пока немного, — признался Троянов. — Но есть интересная информация. Главным администратором в спа-салоне Макара работает Майя Отпадова. Забавная фамилия показалась мне знакомой. Сначала я не мог сообразить, где ее слышал, потом вспомнил. Отпадова была изображена на одной из обложек журнала «Мужчина и женщина», она «валентинка» Сидорова. Открой айпад, я прислал тебе ее фото.

Я выполнила просьбу Роберта.

— Ну и как тебе тетушка с ресепшен? — спросил компьютерщик. — Я имею в виду внешне? Ничего странного не замечаешь?

— Вроде нет, — пробормотала я, разглядывая грузную молодую женщину с квадратным лицом. — Правда, меня удивляет, чем такая, мягко говоря, не красавица понравилась Валентину.

— Тань, ты давно посещала салон красоты? — поинтересовался Роберт. — Делаешь косметические процедуры, всякие там обертывания, массажи, краску-укладку волос, маникюр-педикюр?

— Из всего тобой перечисленного только последнее, — призналась я. — Хожу в обычное, не пафосное заведение около дома, там недорого, работает хороший мастер Танечка Краснова.

— И как у них выглядит девушка-администратор? — уточнил Троянов.

Я напрягла память.

— Их несколько, работают посменно. На мой взгляд, они все близнецы — стройные хорошенькие блондинки с излишне ярким макияжем и завитыми штопором локонами.

Роберт начал чем-то шуршать. Похоже, разворачивал купленный по дороге на работу бутерброд.

— В сфере косметологии большая конкуренция. Набор услуг везде предлагается одинаковый: парикмахер, косметолог, солярий, маникюр-педикюр. Хозяева заманивают клиентов, как могут, пытаются внушить им, что оказывают эксклюзивные услуги. Ну, например. Зачитываю: «Уникальные грязевые обертывания для тела. Вы проведете час в бочке из дерева тай-ши, которое растет на юго-востоке Китая, нежась в целительной массе, доставленной из источников Тибета». Я процитировал рекламу одного из заведений. Думаю, бочка сколочена местным дядей Васей на задворках салона, а липкая масса набрана на берегу ближайшего болота.

— И при чем тут Отпадова? — задала я напрашивавшийся вопрос.

— Непонятливая ты моя… — хмыкнул Роберт. — Салоны изо всех сил пытаются продемонстрировать посетителям свою успешность, крутость, а девица на ресепшен первый сотрудник, с которым сталкивается клиент. Она — лицо заведения, поэтому обязана быть стройной блондинкой с безупречной укладкой, макияжем и маникюром. Посетитель глянет на нее и сообразит: в салоне хорошие мастера, вон как свою сотрудницу постригли, покрасили, завили. До смешного доходит. В заведении «Мадам Момо» у девочек за стойкой на бейджиках кроме имен написан возраст. Ну, допустим: «Галина. 45 лет». Понимаешь?

— Нет, — пробормотала я.

— Бесхитростная ты моя, — засмеялся Троянов. — Представь, ты заруливаешь в парикмахерскую. А там тебя встречает очаровательное юное создание, у которого на груди висит табличка «Аня. 51 год». Ты не удивишься? Наверное, воскликнешь: «Вы прекрасно выглядите!» А красавица в ответ: «Это результат процедур на нашем аппарате мезотерапии. Всего десять сеансов — и минус двадцать лет».