Бабки царя Соломона - Донцова Дарья

— Раиса истеричка, — без вступления сказала Полина, — и актриса талантливая. Соврет что-то и будет роль исполнять, потом в собственную ложь поверит, взвинтит нервы и давай рыдать. Слезы у нее текут, а горя-то нет, придумано. Еще она любит ерунду в драму превратить. Предположим, у нее в метро в час пик оторвали пуговицу. Большинство людей на это внимания не обратит, а Раиска прибежит и застонет: «В подземке столкнулась с террористом! Он на меня напал, одежду в клочья изорвал, я голой-босой осталась, без сумки, квартиры, машины. Захар, дай мне денег на шубу, сапоги, автомобиль и квартиру». В первый раз услышав авантюрное сочинение, я поверила Раисе. Сама к сыну отправилась, велела ему теще помочь. Не нравились они мне обе, ни Райка, ни Светка, но ведь близких в беде бросать нехорошо. И началось! Каждый день у Раи несчастья: то у нее кухню затопит, нужен ремонт, да и мебель взамен развалившейся требуется, то в магазине сумку украдут, а в ней много денег было, то за новым телевизором отправилась, а в торговом центре опять же вор ее обчистил. И все это за один месяц! Что бы ты на моем месте подумала? Отвечай честно, не юли.

Я откинулась на спинку кресла.

— Бывают у людей периоды неудач, но у Раисы Кузьминичны их слишком много. А почему вам Светлана не нравилась?

— Невестка считала себя великим фотохудожником, — фыркнула старуха. — Возьмет копию известной картины и вставит в нее фото заказчика. Портрет Наполеона Бонапарта кисти Давида знаешь?

Я напрягла память.

— Полководец в военной форме, с красным плащом на плечах, сидит на белом коне, который поднялся на дыбы? Да, конечно, видела это полотно, оно известное.

— А теперь представь, что вместо великого француза на лошади восседает толстопузый мужик лет шестидесяти пяти, облаченный в форму маршала несуществующих войск, — развеселилась старуха. — Был у Светланы такой заказ, один отставной полковник захотел себя увековечить. Невестка особенно не мучилась, сфоткала военного и на копию картины Давида приляпала. Это искусство? Лучше бы ей кошек в корзинках снимать и у метро постерами торговать, животные хоть мило выглядят.

Я решила пошутить:

— На той картине был конь.

— Несмешно, — отрезала Полина Макаровна. — Жаль, нет закона, запрещающего великие произведения похабить. Когда я со Светой познакомилась, ее мастерскую увидела, на языке вопрос повис: «Кто этот ужас купит? Ничего будущая невестка не зарабатывает». Нынче моему сыну шестьдесят два, а Макару тридцать шесть. Сколько отцу было, когда младенец появился?

— Двадцать шесть, — ответила я.

— Денег у него не было, в кармане вошь на аркане, мать вдова изо всех сил бьется, лишь бы семья не голодала. Что фотохудожницу в женихе привлекло? Любви я у нее к Захару не видела. А когда правду про их семейство узнала, то подумала: хитрая дрянь решила приличными родственниками обзавестись, надеется молодого мужа на себя пахать заставить. Но я ошиблась, дураков много оказалось, нарасхват Светкино искусство шло, водилась у нее монета. Я даже поверила, что понравился ей Захар. Сын в молодые годы видным был, спортом занимался. Глупость, вроде снятия порчи, ему в голову еще не приходила, от черных кошек он не шарахался, это Алмазкино влияние, цыганка у нас после смерти Светы появилась. Кстати, несмотря на то что Светка постоянно с мужиками куда-то улетала, Захар ей не изменял.

— Невестка заводила любовников? — оживилась я.

— Нет, секс ей был не нужен, — ухмыльнулась Полина Макаровна. — Красивая, да холодная. Одним словом, бревно! Но не деревянное, а металлическое, полено-то хоть чуть-чуть, да теплое.

— Вы сказали про отъезды невестки с мужиками, — напомнила я.

— Это клиенты, — уточнила Полина. — Светка лет за пять до смерти новое направление своей фотожути придумала. Заказчики выбирали картину, над которой издеваться собираются, а потом со Светкой ехали, например, на Байкал, где и создавался «шедевр». Искали нужную точку, наряжали заказчика, как героя картины, и чик, чик, чик. Получался фотоэксклюзив по мотивам чужого произведения.

Я заерзала на неудобном диване.

— Недешевое удовольствие. Навряд ли Светлана летала без помощников. Еще ведь надо было договориться с местной администрацией, чтобы разрешили съемки.

— Смотришь в корень, — похвалила меня Полина. — Я поражалась, что к Светке обращались богатые люди. Неужели они не могли картину настоящего художника купить?

Я оперлась о подлокотник кресла.

— Мне очень нравятся работы Мурата Кабулова[8]. Накопила денег, приобрела одну, повесила над кроватью, теперь радуюсь, глядя на изумительный пейзаж. Я бы никогда не хотела иметь фотоверсию любимого Кабулова. Согласна с вами, лучше настоящее полотно художника, оно заряжено его талантом.

— Идиотов на свете слишком много, — сказала старуха. — Светка была завалена работой. Одно чудовище из рук выпустит, за другое принимается. Ее клиентура по цепочке передавала, а кое-кто по три-четыре портрета заказывал: сначала себя любимого, на поле битвы при Ватерлоо, потом жену, как Венеру в саду, детей… Тьфу! И как только у Светки с Захаром Макар получился? Жена то в поле, то в московской мастерской, то устала, все отстаньте, голова болит… Зачем такая баба в доме нужна? Я хозяйство вела. Макара Нина воспитывала. Но когда Светка умерла, на похороны куча народа собралась, пресса прикатила. Как же, человек искусства! В крематории Раиска зарыдала, начала на гроб кидаться. Концерт по полной программе, шоу убитой горем матери. Если не знать, что они с дочерью пять лет не разговаривали, легко можно было в сказочку о безутешной мамашке поверить. Дальше еще хлеще. С воплем «Внучек родимый, с кем же теперь тебе жить? Переезжай ко мне, бабушка все заботы на свои плечи примет» Райка кинулась обнимать постороннего подростка. Родного внука не узнала! С другой стороны, как же ей его в толпе найти, если она ребенка один раз в пеленках видела. Вырос младенчик-то!

Полина Макаровна засмеялась.

— В общем, цирк, да и только. Тот паренек стал из Раисиных рук выкручиваться, сказал: «Пожалуйста, не надо, я не имею к вам никакого отношения». Тогда она повернулась к журналистам и еще громче завыла: «Вот как внук переживает! Любимую бабулю не узнает, горе его ослепило!» Хорошо, что Макар, когда безобразие началось, по-тихому из ритуального зала исчез.

 — А почему Светлана порвала отношения с матерью? — спросила я, ожидая, что Полина Макаровна со всей присущей ей резкостью ответит: «Твое какое дело?»

Но Гришкина повела себя иначе.

— Разное можно о Светке сказать: и жена непутевая, и мать никакая, но к Раисе она заботливо относилась — содержала ее, жалела до тех пор, пока не поняла, что та из нее денежки качает. Отец Светы рано умер, девочке годика два было, она его не помнила. Раиска каких-то кавалеров заводила, но в загс ее никто не звал. Кому такое счастье нужно? Работала она тогда во вневедомственной охране, шлагбаум при въезде в какое-то учреждение поднимала. Характер истеричный, жила в двухкомнатной маломерке. И что после свадьбы вышло? Светлана к нам переехала, а мать ее с каким-то мужиком сошлась и от него Вадима родила. Я о ее беременности понятия не имела, невестка рот на замке держала, видно, стыдно было. Когда Макар на свет появился, первым делом я Раисе звякнула. А как же иначе, все-таки мать невестки. Сказала ей: «Поздравляю, внучок у нас теперь есть. Здоровенький. Десятого из роддома забираем, подъезжай». В назначенный день Райки у клиники не оказалось. Захар фотографа нанял, чтобы торжественный выход жены с младенцем запечатлеть, как же тут без второй бабушки. Ждали ее, ждали, потом давай домой звонить. Трубку мужик снял, и Захар попросил позвать Раису Кузьминичну. Тот в ответ: «Она сегодня сына родила. Через неделю из больницы вернется». Опаньки! Вот так номер, у Светланы появился брат Вадик.

Полина Макаровна откашлялась.

— Неохота тебе всю правду про дурное яблоко выкладывать, но раз уж начала, закончу. Да и яблоня, от которой оно откатилось, насквозь прогнила. Света братом не интересовалась, у нее и на сына-то времени не находилось. Но деньги матери постоянно давала. А та и рада стараться, давай разные болячки Вадику с раннего детства придумывать.

Полина Макаровна выпрямилась и засунула себе под спину подушку.

— Я-то дура думала: родила Раиса в том возрасте, когда женщины бабушками становятся, как, собственно, и с ней получилось, а потому младенец у нее с проблемами. Кстати, помнится, я удивлялась, как это она в пятьдесят лет с лишком забеременеть ухитрилась. Хотя разное случается. А потом, когда Света с матерью отношения разорвала, наружу правда вылезла. Оказалась, что Раисе не пятьдесят пять, а сорок пять. Тоже поздновато для беременности, но большого удивления не вызывает. Дочь свою актрисулька доморощенная, как выяснилось, родила в пятнадцать, а не в двадцать пять, как нам говорила. Школьницей от одноклассника забеременела. Сейчас такое поведение не редкость, а в те годы стыд и ужас это был. Как все открылось? Светлана у Захара вдруг денег попросила, мол, ей очень надо. Сын к тому моменту уже хорошо зарабатывал, от жены вклада в семейную кассу не ждал, говорил мне: «Света молодец, на шубы-колечки у меня не клянчит». А я ему отвечала: «Что-то не вижу у невестки никаких обновок, кроме тех, которые ты преподнес». В общем, когда Светлана с протянутой рукой пришла, Захар спросил: «Что случилось?» «Вадим сильно болен, онкология у него, — сказала жена. — Мама говорит, у нас ему помочь не могут, надо в Америку лететь, там есть больница, где таких несчастных на ноги ставят». Захар не очень-то обрадовался, понял, что речь идет об очень больших деньгах, но сказал: «Подумаю, что сделать можно. К концу недели отвечу, сколько дать смогу». А сам живо частного детектива нанял, велел все про Вадима выяснить. И сыщик такое дерьмо в клюве принес! Вадим оказался геем. Со школьных лет он снимался в порнофильмах, учебу бросил, школу не окончил, от матери уехал. Когда Захар правду о мерзавце узнал, тот жил с богатым любовником, на больного не походил. Таскался со своим партнером по тусовкам.