Камин для Снегурочки - Донцова Дарья

– К нему еще шапочка прилагается, – сообщила я, – немного странной формы, такая круглая, а сверху большая бомбошка. Да и сзади на комбинезоне что-то непонятное, крылья, что ли?

– Во-первых, это единственное, что подошло мне по размеру, – протянула Рита, – а во-вторых, чем чуднее я буду выглядеть, тем лучше! Босоножки только эти подходят, остальные огромного размера, прямо лыжи, а не обувь. У меня, правда, сороковой размер, но сейчас я кажусь себе просто Золушкой с хрустальной туфелькой.

В дверь постучали.

– Глафира, вы готовы?

– Да! – крикнула Рита, и мы вышли в коридор.

В кулисах, как всегда, толкался народ. Кто-то из подпевки, несколько балетных, парочка жарко спорящих о чем-то парней и представитель клуба, резко выделявшийся на фоне актерской братии. Наши были либо в невероятных концертных одеяниях, либо в джинсах, а администратор потел в черном костюме, галстуке и белой до синевы рубашке.

– А сейчас, – загремело над сценой, – перед вами выступит ослепительная, несравненная Глафира. Лучшие песни, сногсшибательные костюмы.

– Ла-ла-ла! – заорало из динамиков. – «Моя любовь – твое желанье, оно погибнет без меня…»

«Ну и бред, – подумала я, наблюдая за Ритой, бодро прыгающей туда-сюда с микрофоном в руке, – кто же пишет текст песен? Или, как говорила предыдущая Глафира, публика любое дерьмо съест? Впрочем, некоторое время Рите придется просто разевать рот под фонограмму предшественницы, но потом она постепенно сменит репертуар. Голос у Риты есть, дай ей бог удачи».

– Вау, – заорал кто-то, – ну, прикол!

Я вынырнула из моря мыслей и уставилась на сцену. Там, в потоке серебристо-голубого света, стояла совершенно обнаженная Рита. Тело девушки с неправдоподобно высокой грудью прикрывал лишь дождь сверкающих блесток. На певице не было ровным счетом ничего, даже трусиков-стрингов. В первую секунду я обомлела, потом мигом поняла, что произошло. Ядовито-розовый комбинезон был сделан из особого материала, «исчезающего» при определенном свете софитов. Стоило осветителю поменять фильтр, как возник эффект обнаженки. Наверное, в костюме есть специальные кармашки, куда вложена фальшивая грудь, поэтому сейчас у Риты был совершенно ужасающего размера бюст, а темный треугольник внизу живота – это на самом деле трусики особой формы, пришитые к брюкам изнутри. Они закрыли стринги темного цвета, которые были на Рите. Костюмчик-то для трансвестита! Представляю, какой шквал аплодисментов слышит настоящий хозяин прикида, ведь основная масса публики знает, что он мужчина, и тут такое!

Впрочем, и Рита не могла сегодня пожаловаться на отсутствие оваций. Публика в зале просто взвыла, кое-кто рванул к сцене и был остановлен бдительными секьюрити.

– Вау, – скандировали зрители, – вау! Гла-фи-ра! Гла-фи-ра!

Рита не могла видеть себя со стороны и не понимала, с какой стати ее почитатели залились в экстазе. Три парня из подтанцовки сначала разинули рот вместе со всеми, но потом профессиональная выучка взяла верх, и юноши снова начали бойко топать ногами и размахивать руками. Один из танцоров допрыгал до Риты и шепнул певице что-то на ухо. Риточка вздрогнула и моментально сложила руки на груди. Микрофон ткнулся в ее правый сосок, и тут странная бомбошка на голове певицы вздрогнула, что-то щелкнуло, и из верхушки шапочки забил вверх столб фейерверка.

Я зажала рот руками. Только бы Рита не заорала от ужаса и не бросилась за кулисы. Милая, ты же хочешь стать звездой, давай, постарайся выкрутиться из нестандартной ситуации.

Девушка запнулась, опустила было микрофон, песня спокойно пелась дальше, но никто – ни свои, ни чужие не заметили этой оплошности, народ глазел на голую певицу с фонтаном искр, вылетающих из макушки. Через секунду Рита пришла в себя, поднесла микрофон ко рту, но при этом случайно задела левую грудь.

Нечто похожее на крылья у Риты за спиной поднялось, развернулось, выпрямилось, расправилось и приняло вид двух рекламных щитов.

– Умереть – не встать, – простонал администратор в черном костюме.

Я, чуть не вывернув шею, пыталась увидеть, что за картинки изображены на постерах. – У-у-у! – каталась от восторга публика.

Мои ноги подкосились в коленях, а руки вцепились в пыльную кулису. Слева ярко-красной краской были намалеваны две свинки в самой откровенной позе, справа три зайчика. Можно, не стану описывать, чем они занимались?..

Впрочем, в ночные клубы ходит веселиться публика, которую не смутить ни голым задом, ни рисунками скабрезного содержания. Было лишь одно «но»: никто не ожидал от эстрадной певицы подобного поведения, она ведь не стриптизерша, а шоу-звезда, призванная соблюдать хоть какие-то приличия, и песня, которая подходила к концу, совершенно не монтировалась с ее нарядом.

Чистый, нежный голосок задушевно выводил: «Мы с тобой лишь оглянемся, только-только подожди, не могу я быть с тобою, не могу я без любви. Не нужны мне ночи страсти, не нужны они, лучше ты мне незабудки подари».

Вообще-то, глупые слова, но публику они не раздражают. А теперь представьте, что их жалобно поет совершенно голая девица, осыпанная стразами, из головы которой бьет фейерверк, а по бокам сочного голого тела колышутся стенды с изображением свинок и зайчиков в самых откровенных позах? Увидав «галерею», танцоры снова онемели, потом самый высокий начал подбираться к Рите. Но вконец обалдевшая девушка и сама поняла, что происходит нечто невероятное. Она стала тихо пятиться, попала каблуком в небольшую щель в полу, дернулась, сильно топнула… Из слишком высоких платформ босоножек вырвались струи фейерверков. Песня стихла. Публика бушевала, Рита стояла, обратившись в каменную статую. Поняв, что она боится сделать шаг в обуви, похожей на бушующий вулкан, я бросилась к администратору.

– Можно закрыть занавес?

– Нет, – обалдело ответил тот, – его нет!

– Вот черт!

– Но я могу включить поворотный механизм, и та часть сцены, на которой сейчас стоит Глафира, окажется за кулисами, – выдавил из себя парень.

– Действуй скорей! – заорала я.

– Где ты добыла этот костюмчик, – прошептала Рита, оказавшись в гримерке, – откуда раздобыла заряженную вещичку, а?

– У трансвеститов, – покаялась я, сворачивая «щиты» и пряча их в «крылья».

– Они тебе такое дали, – удивилась Рита, – поделились эксклюзивными прибамбасами?

– Я сама взяла, – покаялась я.

– Надо немедленно вернуть это на место и улепетывать, – подскочила Рита, – а то нас парни по стене размажут. Они-то небось думают, что произведут фурор, только никто не удивится, зал все примочки уже увидел.

– Раздевайся скорей, – поторопила я певицу.

Рита попыталась стащить комбинезон.

– Не могу.

– Почему?

– Я сильно вспотела, наверное, от страха, вот ткань и прилипла, она странная, похоже, то ли прорезиненная, то ли из какой-то липкой дряни… Ну-ка, помоги мне.

Я попыталась сдернуть верхнюю часть розового комбинезона. Ан нет, костюмчик сидел, словно приклеенный.

– Делать-то что? – затряслась Рита. – Ой, нам уже пора на второй концерт, да и эти бабы фальшивые сейчас так обозлятся.

– Спокойно! – велела я и побежала за клавишником Ваней.

– Ну и костюмище, – заржал он, – я чуть не помер, когда увидел! Откуда добыли?

– Потом, – отмахнулась я, – помоги нам!

– Уцепиться не за что, – Ваня покачал головой, попытавшись содрать комбинезон, – гладкий очень.

– Мне что, всю жизнь в чехле ходить? – всхлипнула Рита.

– Не реви, – пробурчал Ваня. – Вот что, если я тебя сейчас за грудь потяну, ты мне по мордасам не съездишь?

– Дурак, – прошипела Рита, – это же накладной бюст! У меня своего такого нет!

Усмехаясь, Ваня вцепился в огромные, вызывающе торчащие прелести и с силой рванул их на себя. Раздался громкий чавкающий звук, комбинезон сполз до пояса.

– Да, – с удовлетворением констатировал Ваня, – оно правда, твоя красота не впечатляет, может, силикон впихнешь? А то доска доской.

Рита покраснела так, что у нее на глазах выступили слезы. Мне захотелось как следует треснуть Ваньку по затылку, но противный парень был нам еще нужен, предстояло стащить нижнюю часть комбинезона. Решив потом отомстить шутнику по полной программе, я толкнула Ваньку в спину.

– Тут не конкурс красоты, давай действуй.

Ваня ухватился за пустые рукава и ловко сдернул костюм до колен.

– Да, – вновь не утерпел он, – до Дженифер Лопес тебе далеко, за такую задницу никто миллион долларов не даст.

– Для певицы главное голос, – я попыталась заткнуть нахала.

Ванька рассмеялся:

– Это шоу-биз, детка! Без голоса можно обойтись, а без задницы никак. Уж поверь мне, старому, больному полковому коню.

Фраза «это шоу-биз, детка», постоянно повторяемая всеми на разные лады, стала меня бесить.

– Теперь освободи ей ноги, – процедила я сквозь зубы.