Лунатик исчезает в полночь - Донцова Дарья

Мрачные мысли перебил телефонный звонок. Номер определился, и я спокойно нажала на экран.

— Степанида, привет, это Катя Угарова по поводу свадьбы, — запищал дискант. — Помните меня?

— Конечно, — заверила я. — В чем проблема?

— Мы хотели устроить скромненькую церемонию, только для своих, камерную, разослали всего сто приглашений, — завздыхала Катерина. — И началось! Народ прознал про торжество, давай названивать. На сегодняшний день у нас триста гостей, надеюсь, их число не возрастет. Я наняла еще поваров, увеличила количество столов. В общем, голова кругом! Сейчас дизайнеры ставят арку, через которую продефилируют жених с невестой, в другое место. Я-то планировала их торжественное дефиле иначе, предполагала, что они обогнут озеро, на воде которого будет покачиваться стая розовых фламинго. Но у людей начались обиды, мне телефон оборвали… Секундочку, Степанида, у меня вторая линия, не отсоединяйтесь…

До моего слуха донеслась бравурная музыка, затем снова затарахтела Катя.

— Ну вот, очередная знакомая с претензией! Возмущена тем, что их с мужем сажают за вторую линию столов, говорит: «Не увидим, как жених с невестой обменяются кольцами». Я ее успокоила, что арку поднимут на холм, столики расставят вокруг него, там прекрасный обзор с любого места. Полно хлопот! Ой, а зачем я вам звонила? Степанида, дорогая, я не сказала, какова причина моего звонка?

— Нет, — засмеялась я.

— Маразм подкрался неслышным шагом, я становлюсь кретинкой, — огорчилась Угарова.

— Просто нервничаете перед свадьбой. Вы еще прекрасно держитесь, одна моя клиентка, мать невесты, за день до церемонии выпила фиолетовые чернила, — вздохнула я. — Хорошо, не отравилась и смогла участвовать в бракосочетании.

— Фиолетовые чернила? — удивилась Катя. — А зачем они? Улучшают цвет лица?

Я хихикнула.

— Нет! Дама была совершенно седая, и ей кто-то подсказал: чтобы придать волосам красивый голубоватый цвет, воспользуйся чернилами.

— И та, вместо того чтобы ополоснуть в растворе голову, выпила чернила? — Угарова расхохоталась. — Спасибо за моральную поддержку, я уже не чувствую себя первым номером в листе ожидания больницы Кащенко. О, вспомнила, чего хотела! Гости услышали, что жениха с невестой прихорашивать будет Степанида Козлова, впали в неистовый восторг и теперь желают, чтобы вы преобразили и их. У нас будет главная свадьба сезона, вся гламурная пресса примчится, телевидение. Понимаете? Только не подумайте, что я заставлю вас работать даром, каждая клиентка заплатит и на чай даст.

— Могу приехать рано утром, — обрадовалась я. — Сколько людей хотят причесаться?

— Ну… э… уже двести выразили такое желание!

Я икнула.

— Две сотни?

— Не успеете? — расстроилась Катя. — А если вы за день до церемонии ко мне явитесь? Особенно стараться не надо, вы живенько справитесь. Сначала щеточкой шмырь-шмырь, руками тяп-тяп, лачком пшик-пшик, и пусть топают. Воткнете в башку заколку со стразами, все от счастья рухнут.

— Могу и на неделю у вас поселиться, — сказала я, — но результат никого не обрадует, укладка за ночь помнется. Давайте поступим так. Начнем в шесть утра, жениха с невестой я подготовлю в самое удобное время без спешки, а с остальными как получится. Изо всех сил постараюсь обслужить наибольшее количество гостей. Могу позвать еще Франсуа Арни, поработаем в четыре руки.

— Боже! Сам Арни! А он согласится?

— Полагаю да, но сейчас узнаю. Перезвоните мне минут через десять, — попросила я. — Только Франсуа очень дорого берет за услуги, он ведь мировая величина.

— Не думайте о деньгах, упросите Арни! — завопила Катя. — Заплатим вам обоим двойную ставку.

Услышав про огромное количество частных клиентов, мой босс не скрыл радости.

— Степа, моя алчность пляшет канкан. О-ля-ля! Причешем всех!

— Не стоит даже пытаться, — решила я слегка остудить пыл француза.

Но тот не сдался.

— Тебе нужны деньги на ремонт, мне на дом в Париже. Устроим конвейер. Весной я работал в российской глубинке на богатой свадьбе, уложил семьдесят голов. Главное, правильно организовать процесс. Поверь, получится лучше некуда. Я составлю список всего необходимого. Понадобится много стульев и еще два помощника из числа прислуги хозяев.

— Так ты согласен? — уточнила я.

— Кто же откажется от двойной оплаты? — хмыкнул Франсуа. — Спасибо, моя радость, ты всегда приносишь хорошие новости.

— Кроме тех дней, когда приношу суперзамечательные известия, — развеселилась я и набрала номер Екатерины.

Со всеми приглашенными нам с Арни ни за что не справиться, но если сможем обслужить хотя бы пятьдесят, уже отлично. Я сразу отнесу гонорар в банк, и сумма выплаты кредита, взятого для ремонта, станет меньше.

Обрадовав Угарову, я покосилась на дверь пятиэтажки. Сижу у дома несчастной Светы пятнадцать минут, но пока никто из жильцов не появился. Может, позвонить в любую квартиру, извиниться и спросить?

Из темноты подъезда послышались быстрые шаги, и я обрадовалась — наконец-то увижу кого-то из соседей Светланы. На пороге возникла стройная фигурка в серо-голубом брючном костюме, с поношенной спортивной сумкой в руке. Я подавилась вежливым: «Здравствуйте, не могли бы вы мне помочь…» — и заорала:

— Света!

Кузнецова попятилась, споткнулась и упала.

Я бросилась к ней.

— Ты жива!

— Заткнись, — сквозь зубы процедила Светлана, поднимаясь на ноги. — На машине сюда приехала? Где она?

— Прямо перед твоим носом, — ответила я.

— Открой дверь быстро, — скомандовала моя соседка по пансиону.

Не понимая, что происходит, я щелкнула брелоком. Кузнецова оглянулась и стремглав ринулась к малолитражке. Делать нечего, мне оставалось лишь сесть за руль.

— Гони! — приказала Светлана.

— Куда? Назови адрес, — попросила я.

— В Шереметьево, — выпалила Кузнецова.

— Когда рейс? — осведомилась я, выкатывая на улицу. — В какие края направляешься?

— Не знаю, — отмахнулась Света, — верти баранкой.

Но я припарковалась около торгового центра.

— Твой паспорт остался в пансионе, я видела его в тумбочке. Без него не продадут билет.

— Какого черта ты рылась в моих вещах? — разъярилась пассажирка.

— Извини, искала полис, — спокойно объяснила я. И повторила: — У тебя нет паспорта!

Кузнецова вздернула подбородок.

— А вот и есть! Заграничный. Я собираюсь покинуть Россию. Хорош стоять, шевели колесами. Чего уставилась? Не тормози!

Я облокотилась на руль.

— Так не пойдет. Таксистом я не работаю, не нанималась тебя возить. Объясни, почему медсестра в клинике заявила о твоей смерти. Хотя не надо, я уже догадалась. Медальон на шее Веры! Она вовсе не сняла его с трупа, ты лично отдала ей дорогое украшение и попросила, чтобы Вера врала всем, кто поинтересуется тобой, про безвременную кончину пациентки.

Кузнецова отвернулась к окну и с такой силой сжала кулаки, что побелели костяшки.

Я продолжала:

— Ты не знала, что меня попросят привезти твой полис. Значит, лгать медсестра должна была кому-то другому. Я притащила страховку, услышала печальную весть, увидела на шее девицы твой медальон и, между прочим, чуть не убила Веру. Сюда я приехала в надежде найти кого-то, кто заберет тело из морга, мысль об общей могиле меня шокировала. Вылезай из машины, я никуда тебя не повезу! Не желаю участвовать в афере, которую ты затеяла. До свидания!

Светлана приоткрыла молнию на спортивной сумке, сунула в щель руку и, ободрав о железную «змейку» запястье, вытащила несколько сотенных долларовых купюр. Она начала размахивать ими перед моим лицом.

— Я могу заплатить.

До моего носа долетел странный запах. Не парфюмерный, но вроде знакомый. В голове заворочались смутные воспоминания. Согласитесь, несмотря на поговорку «деньги не пахнут», от купюр всегда чем-то несет. От новых краской, бумагой, от хорошо поживших, если их таскали в дамской сумочке, духами. Один раз клиент заплатил мне крупную сумму, и от ассигнаций так несло табаком, что я проветривала их, разложив в кухне на подоконнике. Но чем пропитались деньги Светы?

Я задергала носом.

— Хватит баксы обнюхивать, — рявкнула Кузнецова. — Везешь меня к самолету? Хорошо заплачу!

— Нет, — твердо заявила я.

Кузнецова выругалась, затем, прихватив сумку, выскочила на дорогу и подняла руку, голосуя.

Я, опустив стекло водительской двери, наблюдала за ней.

Около Светы незамедлительно притормозила иномарка-развалюха.

— Куда тебе? — крикнул шофер.

— В Домодедово, — ответила Кузнецова.

— Ты же собиралась в Шереметьево, — не утерпела я.

Света обернулась.

— Подсматриваешь? Подслушиваешь? А я вот передумала. И могу по пути решение поменять, во Внуково покачу. Или на поезд соберусь. На автовокзал намылюсь. Не твое дело, куда я поеду. Вперед, водила! Плачу за скорость, все штрафы за превышение мои!