Закон сохранения вранья - Куликова Галина Михайловна

И еще — для информации. Большим доверием обоих партнеров пользуются две тетки. Во-первых, начальница отдела кадров Иванова. Как мне сказали — старая перечница с бульдожьей хваткой и таким же нюхом на людей. Во-вторых, исполнительный директор Акимова. Акимова молодая — двадцать восемь лет. Говорят, просто ласточка. Отлично знает свое дело и при этом мила, обаятельна, незлопамятна, для всех на фирме — «свой парень». Она не замужем и при этом единственная, кто не пытается заловить Стаса Марягина.

Вот, в сущности, и все. Да! Холостяк Марягин каждый вечер ужинает в «Елках-палках по-восточному». Садится всегда один, сосредоточенно съедает свою порцию ассорти и прогуливается до машины, которую оставляет на стоянке возле офиса. Вероятно, это у него вечерний моцион для поддержания формы.

— Он что, толстый? — разочарованно спросила Вероника. Ей не нравились толстые мужчины, и, когда она сделает попытку познакомиться со Стасом, антипатия наверняка будет ей мешать.

— Откуда я знаю? — пожала плечами Зоя, доедая вторую порцию солянки. — Моей задачей было смыться до того, как он появится. Впрочем, за толстым Марягиным вряд ли бегали бы все поголовно женщины «Супервтора». А за ним все бегают.

— Все, кроме Акимовой.

— Кроме Акимовой, — согласилась Зоя. — Конечно, может быть, тебе этой информации покажется мало, но, поверь, я трудилась на совесть.

— Зоя, ты — просто ас!

— Асиха, — усмехнулась та, — ты меня так накормила, что я буду теперь дремать в конторе.

— Скажи мне напоследок, где находится кабинет Марягина.

— Первый этаж, правый коридор, первая дверь на левой стороне. Ее отлично видно из холла. Можешь сесть на диванчик и читать газетку. Поскольку в здании находятся еще юридическая контора, копировальный и гомеопатический центры, охранник благодушествует. Кстати, можешь там же записаться к гомеопату, пусть снимет с тебя напряжение.

— Разве можно при помощи гомеопатических средств снять напряжение с человека, за которым охотится убийца? — всплеснула руками Вероника.

— Ой, не пугай меня. Лучше я пойду, пока снова не начала тебя воспитывать. Надеюсь, что добытая мной информация пойдет тебе не во вред, а на пользу.

Зоя ушла, а Вероника повалилась на кровать и принялась сочинять сценарий для грядущего знакомства. Интересно, каких девиц любит этот самый Стаc? Высоких или маленьких? Блондинок или брюнеток? Впрочем, укоротить она себя в любом случае не сможет, красить волосы не станет ни за что, поэтому нечего зря и голову ломать. Лучше придумать хороший повод для того, чтобы завязать отношения.

— Так-так, — сказал Рыськин, когда увидел Веронику в маленьком красном платье, в туфлях на шпильке и с распущенными волосами. — И куда же это мы поедем в таком виде?

— В «Елки-палки по-восточному»! — объявила та.

— Не слишком ли шикарно для трактира?

— Это не для трактира, а для мужчины. Ося, ты должен мне помочь познакомиться с партнером Тараса Шульговского!

— Ничего подобного, — помотал головой тот. — Я должен тебя охранять. И вообще. Может, я не хочу, чтобы ты с кем-то там знакомилась!

— Ося, — строго сказала Вероника, — ты мне нравишься, но исключительно как брат. Так что давай не будем ссориться.

Записанный в братья Рыськин некоторое время дулся, потом оттаял и потребовал, чтобы ему изложили план кампании во всех подробностях.

Вероника охотно принялась излагать.

— В крайнем случае получишь в глаз, — закончила она свое повествование. — Всего и делов-то.

— Ну ни фига себе! — возмутился тот. — Глаз, между прочим, профессиональное орудие телохранителя. Я не могу им рисковать.

— Ося, это образное выражение. Возможно, Марягин попадет тебе в ухо. Или в живот.

— Мне не нравится твой план, — Отрезал Рыськин.

— Но другого у меня нет! — жалобно воскликнула Вероника. — Ося, пожалуйста! Я так хочу выбраться из этой истории живой!

Рыськин еще некоторое время покочевряжился, но потом, конечно, согласился. Перед Вероникой он не мог устоять. Тем более ему отчаянно не хотелось, чтобы ее убили. Вдруг он не сможет сработать как надо и ее пристрелят или переедут? Он никогда себе этого не простит! Нет уж, пусть лучше она активно ищет своего убийцу. Вдруг да найдет?

Дверь кабинета Марягина открылась ровно в семь часов вечера. Вероника, которая листала книжку, устроившись на банкетке под фикусом, настороженно подняла голову, словно собака, услышавшая подозрительный шум.

И тут на пороге появился сам Большой Босс, как назвала его Зоя. В действительности он не казался таким уж большим, то есть высоким. Вероника мигом прикинула, что на каблуках будет почти с него ростом. Однако держался он как министр иностранных дел во время зарубежного визита.

— Станислав Георгиевич! — вышла вслед за ним секретарша. — Звонит Симаков. Сказать, что вы уже ушли?

— Но я ведь еще не ушел, Вера! — укоризненно ответил тот. — Не заставляйте меня краснеть.

«Фу-у! — про себя сказала Вероника. — Он жуткий зануда, да еще и на „вы“ со своей секретаршей. Человек чести, долга и совести. Пожалуй, мне придется очень, очень легко». Марягин снова скрылся в кабинете, а Вероника вышла на улицу и нырнула в машину к Осе.

— Сейчас выйдет, — сказала она напряженным голосом. — Вот он, гляди!

Она подбородком показала на появившегося Марягина, и Ося поцокал языком. У Стаса были в меру приятное лицо с упрямым крутым лбом и довольно узкие, но очень темные глаза с густыми ресницами. Простецкий нос, мягкий рот, радушные щеки как будто бы говорили, что перед вами рубаха-парень. Но глаза это отрицали. Они были внимательными, умными и холодными.

— Едем! — велела Вероника. — Марягин оставит машину здесь, на стоянке, а сам пойдет ужинать. Пешком. Мы его опередим.

— Откуда ты это знаешь? — мрачно спросил Рыськин. Мрачность его была понятной. Ему вовсе не светило получить в глаз от мужика, комплекция которого обещала обидчику, по меньшей мере, полет вверх тормашками. Он и сам был не хилым, но сразу же понял, что Марягин недурственно натренирован и под выпендрежным пиджачком у него стальной пресс и каменные предплечья.

— Проследи за тем, чтобы этот тип меня не убил, — пробормотал Ося, когда Вероника полезла из машины.

Она фыркнула, вероятно, посчитав его слова забавной шуткой, и направилась к входу в едальное заведение. Следующие двадцать минут Вероника исправно играла роль под названием «одинокая грустная девушка». Она рассеянно набрала в мисочку аппетитных кусочков рыбы, грибов и овощей и теперь ждала, пока они приготовятся. Лицо ее было откровенно печальным. Марягин стоял тут же и наблюдал за тем, как поджаривается его порция. Только раз он поглядел на Веронику. И потом еще один раз, когда она устроилась за соседним столиком.

Едва она отправила первую порцию еды в рот, как на сцене появился актер номер два — Ося Рыськин. Он заказал себе только кофе и теперь шел к столику «одинокой грустной девушки» развязной походкой плохого парня. Уселся без спросу и принялся громко отпускать сальные шутки. Марягин тщательно пережевывал пищу. Из-за довольно громкой музыки, игравшей в зале, он наверняка не слышал большей части того, что говорил «плохой парень».

Представление продолжилось на улице. Как только Марягин поднес к губам салфетку, Вероника поднялась, резко отодвинув стул, и направилась к выходу. Ося отодвинул поднос и пошел за ней. Они точно знали, где стоит машина Марягина, и разыграли на его пути сценку «Отстань от меня, негодяй!».

— По-моему, он готов, — шепотом сообщила Вероника Рыськину, когда увидела, что Марягин остановился метрах в пяти и пристально смотрит на них.

Ося протянул руку и ущипнул «одинокую грустную девушку» за плотно обтянутый платьем зад. Она изо всех сил стукнула его по руке и отшатнулась. Ося очень правдоподобно изобразил хохот гиены. Они увлеклись и на какое-то время потеряли Марягина из виду. И очень зря. Потому что через две минуты он появился с другой стороны в сопровождении милиционера.

— У этого человека под пиджаком оружие, — заявил Марягин ледяным тоном, не подарив ни одного взгляда «одинокой грустной девушке».

Веронику перекорежило от ярости. Ей стоило огромного труда держать себя в руках. Как бы то ни было, но у Оси действительно оказался при себе пистолет, а посему он уже во второй раз загремел в ментовку, а Вероника осталась одна в игривом красном платье, туфлях на шпильке и без копейки денег. Деньги лежали в кошельке, кошелек — в сумочке, а сумочка в машине. Машина была заперта, а ключ остался в кармане у Рыськина. Там же, в сумочке, погребен и мобильный телефон.

Вероника прикинула, что если идти домой пешком, то как раз поспеешь к утру. Придется добираться, пересаживаясь с троллейбуса на троллейбус. Да еще зайцем. И там придется несладко. Ключа нет, придется проситься на ночь к соседям. А соседи запросто могут не пустить, потому что отношения не сложились. Если бы не страх быть убитой, она бы лучше провела эту ночь на лавочке возле дома, чем проситься к ним.