Лампа разыскивает Алладина - Донцова Дарья

Богодасыср, не мигая, уставился на меня.

– Вообще говоря, я пришла совсем по другому поводу, – спокойно продолжала я, – работаю на радио «Бум» и хотела сделать передачу.

Лицо директора разгладилось, из глаз исчез гнев, в зрачках потухли молнии.

– О школе! – радостно завопил он. – Поверьте, нам есть чем гордиться.

Я закивала.

– Конечно, ваше учебное заведение, по моему глубокому мнению, является в столице одним из лучших…

– Верно! – ажитированно взвизгнул Богодасыср. – В коллективе необыкновенная аура, учителя – интеллигентнейшие…

В этот момент в кабинет всунулась растрепанная голова с плохо окрашенными волосами. Отросшие концы были пергидрольно-блондинистыми, корни черными.

– Леонтьев в столовой холодильник сломал, – залепетала тетка, – он…

– Сколько раз говорено, – взвыл директор, – не притесь в кабинет, коли я занят. А нет, прутся и прутся! Никакого соображения в мозгах! Блин!

Голова исчезла, лицо Богодасысра снова украсилось улыбочкой.

– Так вот, об интеллигентности преподавательского состава.

– Речь в репортаже пойдет не о гимназии, – вздохнула я.

– А о чем? – удивился начальник. – Или о ком?

– Программа называется «Спасибо», – лихо врала я, впрочем, кажется, такая и впрямь есть на одной из радиостанций.

– Не понимаю.

– Очень просто. Иногда человеку помогают совсем незнакомые люди. Ну, допустим, вы упали на улице, а некая личность остановилась, помогла вам подняться, почистила пальто. Вы познакомились и теперь, при помощи радио, хотите отблагодарить доброго самаритянина, говорите на всю страну: «Спасибо тебе, Иван Иванович». Правда, хорошая придумка?

– Я не падаю на улицах! – воскликнул Богодасыср.

– Это я так просто пример привела. Но вот недавно Алла Вяльская… – начала было я и запнулась.

Лицо директора, и без того красное, стало багровым, толстые, поросшие пучками волос, сарделеобразные пальцы вцепились в столешницу.

– Я незнаком с этой женщиной, – прохрипел он, – никогда не слышал ни ее имени, ни фамилии.

– Неужели она вам не представилась?

– Нет!!!

– Но ведь вы должны были хоть имя спросить?

– Нет!!!

Страшно удивленная столь бурной, неадекватной реакцией, я попыталась все же уточнить нужные детали.

– Алла пришла к вам…

– Нет!!! – завопил Богодасыср. – Такого не было! Это вранье! Все! Мира Львовна, сюда!

Растрепанная голова вновь заглянула в кабинет.

– Чего?

– Войдите.

– Вы ж заняты.

– Входи живо!!!

Дверь распахнулась во всю ширь, и передо мной возникла тетка, похожая на скомканную подушку.

– Что Леонтьев наделал? – отрывисто поинтересовался Богодасыср.

– Так начал ручки дергать, – запричитала Мира Львовна.

Директор повернулся ко мне.

– Видите, я занят, сейчас не могу разговаривать.

– Ничего, я подожду, – решила не сдаваться я.

– Через пару минут уйду на урок, – отбил подачу Богодасыср.

– Не беда, я никуда не тороплюсь, надо же передачу сделать.

– У меня восемь занятий! Подряд!

– Ерунда.

– В кабинете сейчас нельзя находиться посторонним, – насупился директор, – здесь конфиденциальный разговор с классным руководителем, не для чужих ушей.

– Так ничего тайного, – ни к месту отмерла Мира Львовна, – экий секрет! Леонтьев холодильник сломал.

Богодасыср снова побагровел, учительница поняла, что разгневала царя, и испуганно втянула голову в плечи.

– Евлампия Андреевна, – каменно-ледяным тоном произнес директор, – пройдите в приемную!

Я встала, вышла в небольшой предбанничек и опустилась на диван. Ну погоди, Богодасыср, теперь-то уж точно я с места никуда не сдвинусь! Очень интересно, по какой причине он так испугался! Никуда тебе от меня не деться! Захочешь выйти из кабинета, а я тут как тут, сижу в ожидании. Напрасно люди думают, что главное в работе детектива – это стрельба и погоня. Нет, основная часть времени проходит в тупом ожидании, терпение – вот самая необходимая черта характера сыщика.

Хлопнула створка, из кабинета вылетела Мира Львовна и, бросив на меня затравленный взгляд, унеслась в коридор. Я поудобнее умостилась на скользких подушках из искусственной кожи. Прозвенел звонок, но Богодасыср не спешил в класс. Прошло пять минут, десять, пятнадцать…

Я встала, нажала на ручку, но дверь не открылась. Стало понятно, что этот тип заперся изнутри.

– Откройте! – крикнула я.

Нет ответа.

– Все равно я не уйду!

Тишина.

– Очень глупо, – обозлилась я, – не можете же вы сутки напролет там торчать! Ау! Сезам, распахнись.

– Кхм, кхм, – послышалось за спиной.

Я подскочила от неожиданности и воскликнула:

– Ну и испугали же вы меня!

Мира Львовна, совершенно неслышно вернувшаяся в приемную, прошептала:

– Его нет!

– Кого? – тоже понизив голос, поинтересовалась я.

– Директора, он убежал.

– Не обманывайте! Никто из кабинета не выходил!

– Через эту дверь, да!

– В комнате есть еще один выход!

– Точно, – кивнула Мира Львовна, – в противоположной стене, там три шкафа и вход в столовую. Глупо, конечно, но так уж получилось. О той дверке почти никто не знает. Директор да мы с мужем. Толя ему шкаф делал и створку… Я тут ваш разговор случайно услышала…

Мира Львовна внезапно замолчала.

– Ну и что? – по-прежнему шепотом спросила я.

Учительница склонила голову набок.

– Богодасыср мерзавец, его в школе все ненавидят, и дети, и педагоги. Только ничего поделать нельзя, потому что супруга гадины бизнесвумен, очень, ну очень богатая, она спонсорскую помощь нашему району оказывает, все местное начальство из ее руки ест! Но то, как Богодасыср поступил с Валей и Аллой Вяльской, вообще ни в какие ворота не лезет. Вы правда с радио?

Я вытащила рабочее удостоверение.

– Вот!

Мира Львовна внимательно изучила корочки.

– Замечательно! Вас мне бог послал! Сейчас дам вам координаты Вали, ступайте к ней да порасспросите, а я Валюшке позвоню, предупрежу о вашем приходе. Сделайте передачу, пусть люди узнают, каков Богодасыср на самом деле. Может, тогда кое-кто призадумается и его наконец уволят? Иначе нам никак от мерзавца не избавиться. Да вам и педагоги, и родители памятник поставят.

– Кто такая Валя?

– Жена Богодасысра.

– Бизнесвумен?

– Нет. Первая супруга, моя подруга хорошая, Валюша, – зачастила Мира, – только директор не в курсе, что мы общаемся, иначе б давно меня со свету сжил. Вы никому не говорите, ладненько? Пишите адресочек! Уж Валюшка такое сообщит про Аллочку! Но к ней надо после четырех приходить, с утра Валюша на работе.

Положив бумажку с адресом в сумочку, я поспешила к Олесе. Путь к ее дому лежал мимо метро, плотная толпа втекала и вытекала через стеклянные двери, чуть поодаль теснились столики, на которых были навалены всякие дрянные товары: носки, расползающиеся в руках, фломастеры, не желающие писать, мыло, не отмывающее грязь, и полотенца, которые не промакивают воду, а смахивают ее с вашего тела. Но люди смотрели на цену и бойко расхватывали никчемные вещи.

Я стала продираться сквозь толпу, удивляясь про себя глупому поведению окружающих. Ладно, вон та ручка стоит четыре рубля, дешевле только даром, но ведь с ее помощью нельзя написать ни одной буквы! Не лучше ли приобрести в магазине стило за десятку и спокойно им пользоваться? Ох, не зря экономные немцы говорят: «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи». Ну как вы думаете, что лучше – схватить несколько стержней по четыре целковых и понять, что они не принесут никакой пользы, или купить нормальный «шарик»?

Мы вот с Катюшей давно сообразили, что бывает глупая экономия. Ботинки из искусственной кожи на синтетическом меху, смастеренные ловкорукими вьетнамцами, не переживут даже один зимний месяц, придется снова покупать обувь. А хорошие, качественные сапожки с цигейкой прослужат два, а то и три сезона. Элементарное знание математики покажет, что дорогая вещь выйдет в конце концов выгодней дешевой.

И тут мой взор упал на шарфик. Я пришла в полный восторг – такой красивый, нежно-розовый. Ноги сами собой подбежали к столику.

– Сколько? – поинтересовалась я у торговки, круглощекой девахи с лукавыми глазами.

– Это фирма, – предупредила та. – Дерьмом, как некоторые, не торгую! Сама товар вожу, а потом торгую себе в убыток. Пятьдесят рублей!

Я пощупала тоненький, похожий на марлю материал. Наверное, неноский, но какой красивый. В конце концов, пять десяток не такая уж и накладная сумма…

– Давай вон тот, который слева висит.

Торгашка сняла приглянувшийся мне шарфик и спрятала деньги в напоясную сумку, я повязала обновку на шею и посмотрелась в зеркало. Однако и повезло мне сегодня!

Забыв о всех делах, я пялилась в пудреницу. Нет, все-таки розовый самый мой цвет, от него бледные щеки приобретают нежный оттенок, глаза становятся ярче…