Не первый раз замужем - Хрусталева Ирина

– Не могу знать, – пожал Николай плечами. – Там и другие игрушки валялись, наверное, кто-то с ребенком в гости приходил.

– Точно, видно, Лерка была со своей дочкой. Ей всегда нравилась эта макака.

– Кто такая Лерка?

– Соседка, ее дом рядом с нашим. Только, интересно, зачем она приходила? Насколько мне известно, она Никиту на дух не переносит. Неужели после моей «смерти» они подружились? Что-то не верится. А, да какая разница? Главное – что наш «сейф» у нас, а больше меня пока ничего не интересует. Завтра поедем с тобой в банк и заберем все деньги, а уж тогда начнем операцию, – довольно потирая руки, сказала Нина и мечтательно закатила глаза.

– Ох, Ниночка, вижу, насколько тебя вдохновляет это дело, и просто диву даюсь.

– Что тебя удивляет?

– Если ты хочешь сделать все именно так, как ты мне рассказывала, то я, конечно, не завидую твоему мужу. Но удивляет меня совсем другое. Ты – женщина, но совершенно не боишься. Неужели ты сможешь все это осуществить?

– Одна, может, и не смогу, хотя отсутствием мозгов вроде не страдаю, но, если ты мне поможешь, тогда – легко. Ведь ты не откажешься от своих слов и будешь мне помогать?

– От своих слов я никогда не отказываюсь, – проворчал Николай, – но я всегда был против насилия.

– Никто никого насиловать не собирается, – фыркнула Нина, – много чести! Физических увечий я ему причинять не собираюсь, ты же знаешь, хотя с удовольствием так поступила бы, если бы была способна на это. Просто хочу показать людям, где их место в этом мире.

– Месть – не женское дело, – вздохнул писатель.

– Я бы с тобой согласилась, если бы не одно «но».

– Что за «но»?

– Я не могу доверить такого ответственного дела никому, а значит, сделаю все сама. С твоей помощью, конечно, но все равно – сама. Разве ты со мной не согласен? Когда я лежала в больнице, ты совершенно иначе смотрел на мою задумку, а сейчас начал разглагольствовать по поводу того, что месть – не женское дело. Ты что, боишься?

– Честно?

– Конечно.

– Да, боюсь, но только не за себя, – откровенно признался мужчина.

– А за кого?

– Догадайся с трех раз, – улыбнулся Николай и лукаво посмотрел на девушку.

Нина почувствовала, что на душе у нее от этих слов стало тепло и радостно.

– Нина, а охранники в банке пропустят тебя? – озабоченно поинтересовался Николай.

– А почему нет? – дернула плечиком Нина.

– Но ведь ты же была иной, а сейчас… приходит совершенно незнакомая женщина и лезет в твой абонентский ящик. Да и документы…

– Коля, ты что, никогда не имел дела с такими услугами в банке?

– Нет, никогда.

– Им совершенно неинтересно, кто придет забирать то, что лежит в ячейке. Главное – что у тебя имеется ключ, а второй – у них. Ты приходишь, называешь кодовый номер, идешь вместе с охранником в хранилище, он вставляет свой ключ, ты свой, он уходит, и ты забираешь, что тебе нужно. Все очень просто и доступно, – объяснила девушка.

– Значит, имея ключ, любой человек мог бы забрать твои деньги?

– Не совсем так: человек должен знать код и фамилию того, кто снял абонентский ящик, – улыбнулась Нина.

– Тогда понятно, почему ты так смело собираешься туда идти, – подытожил мужчина.

– Вот и приехали, жди меня в машине, я скоро, – проговорила девушка и выпрыгнула у входа в банк. В руках она держала вместительную сумку, потому что хотела забрать всю сумму, которая имелась у нее в наличии. Она положила эти деньги в банк незадолго до страшных событий, которые с ней произошли, решив, что наличная сумма всегда должна быть под рукой, если она вдруг понадобится.

«Какая же я предусмотрительная», – сама себя похвалила девушка. Она прошла вместе с охранником в хранилище, и, как только он удалился из помещения, чтобы не мешать клиентке, Нина тут же открыла ящик, больше смахивающий на бронированный сейф, и выгребла оттуда все, что там было сложено аккуратными стопочками.

– Отлично, этого хватит на все, и даже останется! Прямо сегодня куплю себе приличное средство передвижения, а не буду пользоваться тем, что подвернется.

Она вспомнила, как Николай предложил ей свой старый автомобиль, и фыркнула: «Не хватало еще, чтобы я ездила на старой раздолбайке! Как вообще у него ума хватило предложить мне такое? Куплю себе прямо сегодня же хорошенький джип, а потом, когда все закончится, специально оставлю его этому писаке в подарок, пусть позлится», – злорадно мечтала девушка. Она все чаще стала замечать, что слишком много думает о Николае – и не только как о своем друге, и ужасно злилась по этому поводу.

«Он ведет себя со мной, как с любой другой женщиной. Если бы я ему хоть чуточку нравилась, он бы никогда не позволил себе такого! Правда, я иногда, конечно, замечаю, что он меня ревнует. Но это совершенно ни о чем не говорит, все мужики – собственники. Я живу в его доме, и он привык ко мне так же, как к своей мебели. Попробовал бы кто-нибудь поцарапать эту мебель, естественно, он бы возмутился. Вот так же и со мной. Стоит мне заговорить о другом мужчине, как он начинает злиться, я это прекрасно вижу, и все лишь потому, что он на время считает меня своей собственностью. Ой, что-то я запуталась совсем! Я же не мебель, какое он имеет право смотреть на меня, как на комод? Я одушевленный предмет, я женщина, причем теперь – очень красивая, и еще покажу, на что я способна! Вот окончу курсы, стану настоящей стервой, держись тогда», – злорадно мечтала Нина.

«Роковые стервы не просто ходят, они несут себя, как нечто бесценное и неповторимое. Они знают: красивая, грациозная походка – их оружие, их козырь, и этим все сказано! Уже с завтрашнего дня забудь, что ты – это ты. Представь, что ты работаешь моделью или начинающей актрисой. И каждый выход на люди – это роль, где твоя спина – как струна, живот втянут, подбородок приподнят. С этим образом тебе придется срастись намертво, как бы он ни наскучил и ни утомлял. Мужчины станут глядеть на тебя восхищенно, а женщины завистливо, но ты смирись: с особами, которые не ходят, а гордо несут себя, всегда так!»

Все эти наставления преподавательницы моментально пронеслись в голове у Нины, пока она шла из хранилища на улицу. Девушка выпрямила спину, подтянула и так плоский живот, гордо вздернула нос и посмотрела на окружающих снисходительным взглядом. Она продефилировала к машине с таким видом, будто шла по ковровой дорожке, которую расстелили перед ней в знак особого восхищения ее красотой и грацией. Нина встала у двери автомобиля и вопросительно приподняла бровь, когда поняла, что Николай даже не собирается выходить из машины, чтобы открыть дверцу для нее. Но девушка решила сама для себя, что с места не сдвинется до тех пор, пока он не окажет ей такую любезность.

– Ты чего замерла? – спросил писатель, видя странное поведение девушки.

– Может, ты соизволишь открыть дверь и взять у меня сумку? – проговорила Нина грудным и по возможности томным голосом.

– Что это с твоим голосом? – удивился Николай.

– А что с моим голосом?

– Да нет, ничего, – пожал мужчина плечами и вышел из машины. Он подошел к Нине и, взяв из ее рук сумку, открыл перед ней дверь. – Прошу, – галантно поклонился он и усмехнулся – еле заметно.

– Благодарю, – жеманно ответила девушка и стала залезать в машину, опираясь о руку своего спутника.

«Ни в коем случае не пытайся, согнувшись в три погибели, нырнуть в салон автомобиля, разом внося всю себя. Действуй изящнее: повернувшись к сиденью боком, сядь, а уже потом подбери внутрь ноги. Следи, чтобы движения были не суетны, свободны, будто всю жизнь только и занимаешься тем, что разъезжаешь в дорогущих авто».

Нина по возможности грациозно оттопырила попку и присела на сиденье. Потом она сдвинула коленочки и занесла их в салон. Немного не рассчитав, она коленями заехала Николаю в пах, и тот тихонько охнул. Девушка уже открыла рот, чтобы извиниться, но не стала этого делать, вспомнив наставления преподавателя, а просто отвернулась, делая вид, что не заметила своей оплошности. Писатель посмотрел на нее уничтожающим взглядом, дико вращая глазами, но ничего не сказал, а лишь сердито засопел.

– Ох уж эти мне бабьи заморочки, – тихо процедил он сквозь зубы и хлопнул дверцей автомобиля так, что Нина подпрыгнула от неожиданности. Ей очень захотелось сказать сейчас этому мужчине все, что она думает по этому поводу, но она сдержала свои эмоции и гордо отвернулась к окну.

«Я стерва, я настоящая стерва и не должна опускаться до выяснения отношений», – как молитву твердила про себя девушка. На самом деле на кончике ее языка висели слова, совершенно не подходящие для настоящей стервы.

Николай, все еще возмущенно сопя, открыл багажник, бросил туда сумку и, обойдя машину, сел в салон. Он завел машину и, повернув голову к Нине, внимательно на нее посмотрел.

– Домой? – сдержанно поинтересовался он.