Клубничка по-шведски - Калинина Дарья Александровна

— Увезут и бросят в каменный мешок. Умирать. И это еще будет по-христиански. За то, что мы затеяли, могут перед казнью еще и помучить.

— А что такого мы затеяли? — возмущалась в ответ Леся. — Вы с Галочкой только хотите вернуть своих мужчин! И отца детям! Какое у этих «союзников» есть право, чтобы отбирать наших мужчин.

— Ага! Тем более, что их и так мало осталось.

— Если последних мужиков всякие там магистры забирать станут, что нам, бедным женщинам, делать?

Подогревая такими разговорами собственную решимость, подруги с горем пополам дотянули до вечера. Потом Кира отвезла Фантика и Фатиму в кошачий приют, где Фантик уже несколько лет успешно выполнял роль всеми признанного и любимого падишаха и производителя новой кошачьей породы.

У него там было столько жен и наложниц, что их точное число не помнила даже Кира. Как ни странно, Фатима относилась к успеху супруга с истинно восточным смирением. Ни разу даже не мяукнула. Только исправно рожала Фантику таких же молчаливых котят. И ласково мурлыкала, когда он появлялся наконец возле ее корзинки.

Прощаясь с котом, Кира даже всплакнула. Ведь не известно, вернутся ли они с подругами обратно. Может быть, она видит Фантика в последний раз в жизни. Тот факт, что, возможно, она и Фатиму видит в последний раз, почему-то Киру не расстроил. Она до сих пор не могла простить той, что Фантик женился на ней без согласия и благословения хозяйки. Просто привел в дом жену и поставил ее перед фактом, что он теперь не холостяк какой-нибудь, а порядочный женатый кот.

— Девочки, поклянитесь мне в одной вещи, — торжественно произнесла Кира, глядя на кота.

— В какой?

— Пусть та, кто из нас троих выживет, придет сюда и заберет Фантика себе.

— Что за чушь?!

— Глупости!

— Ты сама придешь и заберешь кошек!

В общем, в десять часов на метро «Звездная» стояли три вконец издерганные неизвестностью и долгим ожиданием особи женского пола. И тряслись то ли от страха, то ли от холода. Возможно, от того и другого вместе. Погода окончательно испортилась. И сейчас под темным небом свистел пронизывающий ветер, от которого гнулись верхушки деревьев и дрожали стены торговых палаток.

— Господи, куда мы впутались? — шептала Галочка. — Если с нами что-то случится, я себе этого никогда не прощу.

— Поздно! Механизм уже запущен.

— Это я виновата!

— Ты ни в чем не виновата!

— Виновата! Вы даже себе не представляете, как я…

Договорить ей не удалось.

— Это вы Кира, Леся и Галина?

Подруги вздрогнули и обернулись. За ними стоял высокий мужчина в аккуратной шерстяной кофте, брюках и с короткими густыми усиками щеточкой.

— Вы — Кира?

Девушка сдавленно охнула и кивнула.

— Я — ваш шофер Кирилл, — представился мужчина. — Пойдемте. Я отвезу вас на место.

Он провел подруг до машины — роскошного «Мерседеса» с гладкими, блестящими темным лаком боками. Помог им сесть в салон, захлопнул дверцы и включил зажигание.

— Куда мы едем? — спросила у него Кира.

Шофер не ответил. Он вообще больше за всю дорогу не сказал ни слова. Однако подруги видели, что их везут куда-то за город в направлении Приозерска. Ехали они довольно долго. В полном молчании. Шофер даже музыку не включил. Наконец, когда подруги уже готовы были визжать от эмоций, машина остановилась.

— Все. Дальше вы пойдете сами.

— Куда? — изумились подруги.

И их можно было понять. Шофер остановил машину прямо посредине шоссе. Никаких населенных пунктов поблизости не виднелось. И куда идти?

— Вон туда.

И шофер указал на неприметную тропинку, которая, змеясь, уходила в глубь леса.

— И что там?

— Увидите.

Начало, мягко говоря, настораживало. Но подругам не оставалось выбора. Этот отрезок шоссе был на редкость пустынным. Собственно говоря, пока они препирались с шофером, мимо них не проехала ни одна машина. И в любом случае, они зашли уже слишком далеко, чтобы их просто отпустили. Шофер словно прочитал их мысли.

— Впрочем, если вы передумали, то у меня есть инструкции…

«Пристрелить нас на месте!»

— … есть инструкции отвезти вас обратно в город!

Подруги переглянулись.

— И тогда мы ничего не узнаем, — прошептала Кира.

— Нет уж.

— Мы пойдем!

И девушки двинулись по тропинке. Шофер смотрел им вслед с едва заметной снисходительной улыбкой, которая быстро растворилась в его густых усиках, едва одна из девушек обернулась назад.

— Куда мы идем? — стонала Леся. — Что мы делаем? Мы с вами точно ненормальные!

Однако оказалось, что пешком подругам предстояло пройти всего ничего. Лес неожиданно расступился, и они вышли на небольшую полянку. Нельзя сказать, что даже в обычное время это была веселая приветливая полянка, на которой хотелось отдохнуть. Нет, это была угрюмая поляна, на которой росли редкие елочки, и старшие сестры обступали их со всех сторон.

Ель — мрачное дерево. Нет в ней легкости сосны или тепла березы или клена. А сейчас в непогоду еловая полянка выглядела и вовсе жутковато. На ней горело несколько костров, расположенных треугольником. В каждом углу этого треугольника застыла мрачная фигура, одетая в темный плащ. И в центре треугольника стояла еще одна фигура. Лицо ее было закрыто капюшоном, впрочем, как и у всех остальных.

Однако подруги сразу поняли, что тот в центре и есть главный.

— Небось, сам Магистр Севера пожаловал, — сдавленным голосом прошептала Леся, едва не падая в обморок от всего происходящего.

— Что они будут с нами делать?

— Посвящать.

— Ага, посвятят, да тут же и закопают, — буркнула Галочка. — Удобно, что и говорить!

— Ой-ой-ой! — тоненько заскулила Леся.

Но в этот момент центральная фигура сделала знак рукой, приглашая к себе. Подруги словно загипнотизированные дружно шагнули вперед.

— Только одна! — проскрежетал странный, словно металлический голос.

Подруги переглянулись. Первой быть не хотелось никому.

— Иди ты! — выпихнула Галочка вперед Киру. — Ты самая бойкая.

И Кира зашагала к горящему треугольнику. Как ни старалась она не подавать виду, что ей страшно, ноги у нее дрожали. А голос, когда она ответила странной, замотанной в темный плащ фигуре, дрожал.

— Ты знаешь, на что идешь и от чего отказываешься?

— Да.

— Ты готова?

— Да.

— Готова отринуть всех, кто был дорог тебе прежде?

— Да.

— Готова принять свою новую семью?

— Да.

— Готова помогать ее членам всегда и во всем?

— Да.

— Во всех частях света, куда бы ни занесла тебя жизнь?

— Да!

— Клянешься ли ты в этом?

— Клянусь!!!

Темная фигура удовлетворенно кивнула. Кира все ответила правильно. Но напрасно девушка ожидала, что теперь фигура откинет капюшон и даст полюбоваться на себя. Ничего этого не произошло. Кире сделали знак отступить в сторону, что она и сделала. А в свете костров теперь стояла Леся. Она тоже безропотно ответила на все вопросы «да». И наступила очередь Галочки. Она тоже не стала оригинальничать и скромненько подтвердила, что на все готова, все понимает и с восторгом принимает правила новой игры.

И после того, как официальная часть мероприятия подошла к концу, а костры горели уже не так жарко, темные фигуры не разоблачились.

— Вы прошли первую ступень Посвящения, — сообщил подругам все тот же странный металлический голос. — Теперь вы должны доказать своим новым братьям и сестрам, что достойны великой чести встать с ними в один ряд.

— Мы готовы!

— Что мы должны сделать?

— Только скажите, мы все сделаем!

Темная фигура сделала досадливое движение рукой, мол, помолчите. Вашего согласия никто и не спрашивает, дурехи. Будете делать, что скажут. А нет, тогда извините. Но голос произнес совсем другое:

— Вы трое красивы. Да, красивы, не спорьте.

Хотя подруги и не собирались спорить.

— Каждая из вас красива по-своему. И пока вы не проявили иных талантов, воспользуйтесь своими внешними данными, чтобы доказать право находиться в лоне своей новой семьи.

— Мы что, на панели должны потрудиться? — прошептала Леся. — На благо нашей новой семьи?

— Вы должны овладеть умом и чувствами одного человека, — произнес голос.

— Кто он?

— Он негодяй!

Даже в голосе, искаженном каким-то механическим деформатором, подруги явственно различили ярость и ненависть.

— Подлец! Похотливый козел! Распутник и просто сволочь!

Кажется, фигура в темном могла бы продолжать в таком же духе еще долго. Но другая фигура сделала едва заметное движение, которое, однако же, можно было истолковать как предостережение. Первая фигура осеклась. И некоторое время молчала. И лишь после того, как ей удалось овладеть своими чувствами, заговорила вновь. На этот раз голос звучал холодно и отстраненно. Ничего личного, только дело.