Клубничное убийство - Куликова Галина Михайловна

Люсю мгновенно прошиб холодный пот. Она вздрогнула и тихо пискнула. Если Свиноедов ее в чем‑то подозревал, его подозрения наверняка укрепились. На самом деле беднягу задел не его вопрос. Арт‑директор дышал ей прямо в ухо, и он был мужчиной, а с такими ощущениями она до сих пор ни разу не сталкивалась. Впрочем, когда его слова достигли Люсиного сознания, она нашла в себе мужество выразить неудовольствие:

— Вы стоите… у меня за спиной. Так неудобно разговаривать.

Свиноедов молча обогнул стол и выбрал то же самое место, что и ответственный секретарь незадолго до него. Стало только хуже, потому что хоть арт‑директор и не был таким противным, он всегда казался ей вещью в себе, и в его присутствии она ощущала смутную тревогу. А выдерживать пристальные взгляды она еще не научилась. Скорее всего никогда и не научится. Вот Белоярова наверняка уже лет в пять могла полком командовать. Короче говоря, либо ты рождаешься самоуверенным, либо всю жизнь пытаешься в себе эту самоуверенность воспитать. Разумеется, безуспешно.

— Так что насчет вечеринки? — напомнил Свиноедов. — Алла очень долго ходила с вашей сумочкой в руках. Вас не было. А я, как идиот, носился с двумя бокалами шампанского.

— Их же опустошила эта… Жузич…

— Я сходил за другими. Люся, меня официальные лица спрашивали, не исчезал ли кто во время вечеринки минут эдак на сорок. Про вас я не распространялся. И теперь хочу, чтобы вы сказали мне правду.

Люся некоторое время стесненно дышала, потом рискнула встретиться со своим собеседником взглядом:

— Правду? Хорошо. Мы с фотографом вышли проветриться, а обратно нас не пустили. Целый час мы в предбаннике тряслись от холода, потом решили забраться на второй этаж — там форточка была открыта…

Свиноедов посмотрел на Люсю с подозрением:

— И что — забрались?

— Ну… Да. Забрались.

— Вы что, пьяные были? — спросил он и сам себе ответил: — Конечно, пьяные. Всякий, кто свяжется с Миловановым, быстро приходит в состояние негодности. Надеюсь, он к вам не приставал? После того как вы протиснулись в форточку?

— Нет, не приставал. И форточка не понадобилась.

Нам Клебовников балкон открыл, — неохотно призналась Люся. — Он там на втором этаже… находился. Увидел нас через стекло.

— Отлично, — пробормотал Свиноедов. — Значит, когда я искал вас по всему залу, вы торчали в предбаннике с Миловановым?

— Да, — кивнула Люся и подумала, что еще неизвестно, действительно ли он искал ее по всему залу. Может быть, он сам… куда‑нибудь отлучался.

От этой мысли ей стало не по себе. Понятно, что милиция подозревает всех и каждого. А что будет, если они здесь, в редакции, тоже начнут подозревать друг друга? Она сразу же вспомнила о стычке Клебовникова с Белояровой. Между прочим, из‑за пистолета. О странном поведении уборщицы Зинаиды на вечеринке и тогда, в туалете, когда она с Аршанской повздорила. Может быть, следовало рассказать об этом кому‑нибудь?

Она подняла глаза и посмотрела на Свиноедова испытующе. Как она может не доверять человеку, который не сделал ей ничего плохого? Каждый достоин доверия до тех пор, пока не доказал обратного.

— Послушайте, Константин, — вполголоса сказала Люся. — Мне нужно с вами поговорить. О той вечеринке… И не только. Не хотите после работы зайти со мной в кафе? Я угощу вас чашкой кофе.

Никогда в жизни она не произносила таких слов. И не произнесла бы. Но сейчас речь шла об убийстве, и это все меняло.

— Ладно, — на удивление быстро согласился Свиноедов. — Только с одним условием. Я сам угощу вас кофе. Нет, пожалуй, я угощу вас ужином. Вы любите жареную картошку? — Заметив, что Люся сильно смущена, он бодро добавил: — Вы такая тощая, что всякому нормальному человеку немедленно хочется накормить вас чем‑нибудь жирным.

Белоярова и Бессонов: любит — не любит. Кто на фото? Приманка для мистера Икс

Сначала Майя решила, что сегодня великий день. Сильвестру привезли очередную порцию фильмов, и он позвал ее посмотреть новый фантастический боевик со звездами первой величины в главных ролях. Она получала удовольствие, наблюдая за реакцией шефа — краем глаза, разумеется. Когда он улыбался, она пыталась распознать, искренняя это улыбка или ироническая. Если он смеялся, ей было смешно вдвойне. Ему нравилась Кейт Уинслет, и Майя немножко ревновала, потому что Кейт в этом фильме была сногсшибательна.