Лунатик исчезает в полночь - Донцова Дарья

— Ага! Чтобы меня сразу вычислили! — заржала Потемкина. — Фигушки. Я, когда Серегу напою, не стану ждать, пока он заснет, попрошу, чтоб дверь за мной закрыл. Из дома уйду да еще так сделаю, чтобы лифтерша запомнила, во сколько я смылась. Если меня заподозрят, скажу: «Чего пристали, убежала рано, Серега меня на лестницу вывел, денег я не брала, и спросите консьержку, Нина Петровна подтвердит, во сколько я ушла». Я план придумала, Светка снотворное раздобудет, а ты просто так баксы огребешь? Это нечестно.

— Ладно, — спасовала Юля, — но можно сделать проще. Я войду в подъезд, Милка, уходя от Реутова, меня впустит…

Потемкина повертела пальцем у виска.

— Ваще, да? Забыла, что у нас лифтерша дракон? Что ты Нине Петровне скажешь? Куда рулишь? К Сергею? Или ко мне? Живо спалимся. Надо по веревке влезть, тогда непонятно будет, куда пакет исчез. И как это я тебя впущу? Сама-то уйду, когда Сергей еще не задрыхнет. Если боишься, сразу скажи, мы со Светкой без тебя обойдемся!

— Я не трусиха! — возмутилась Юлия. — Хорошо, я согласна.

План Людмилы удался на все сто процентов. Юля унесла пакет, ее никто не заметил, воровки разделили добычу.

После окончания рассказа в комнате на минуту повисла тишина.

— Каждой из вас досталась крупная сумма. Неужели Берта Борисовна не заметила, что у дочери завелись немалые деньги? — удивилась я. — Сколько у тебя оказалось на руках?

— Всего в пакете было шестьдесят тысяч долларов, — вздохнула Юлия. — Мы разделили их поровну, по пятнадцать тысяч каждой.

Нечаева-старшая вскочила с дивана.

— С ума сойти! Боже! И что ты с капиталом сделала?

— Ну… не помню.

— Как это? — завопила Берта. — Бьюсь тут, как птица об лед, экономлю на всем, считаю копейки, а ты… Ты же могла мне помочь!

Я уставилась на красную, вспотевшую Берту Борисовну. Вообще-то об лед бьются не птицы, а рыбы. Однако интересно мать воровки отреагировала на то, что ее доченька обокрала Реутову! Она явно возмущена, что ей не обломилась часть добычи.

— Ну честное слово не помню, — захныкала Юлия, — мы по кафе шлялись, веселились, я себе сережки купила, кольцо, часики, все с настоящими бриллиантами, спрятала их, чтобы ты не увидела… как-то быстро денежки закончились, незаметно. Вот если б мне одной шестьдесят тысяч заполучить!

— Ты бы их живехонько просрала! — взвизгнула Берта и зарыдала.

— Да ладно, мама, — забубнила Юлия, — это ж когда было, сто лет тому назад! И не могла я тебе деньги отдать, как на вопрос, где я их взяла, ответила бы?

Я молча смотрела на зареванную владелицу пансиона. Пятнадцать тысяч баксов большие деньги, но в Москве их можно спустить за несколько часов. На секунду у меня в душе вдруг возникло непонятное беспокойство, но быстро исчезло, я повернулась к Юлии.

— Кража удалась, но через некоторое время посыпались неприятности.

— Милка не подумала, что Сергей может себя убить, — вздохнула девица, — да еще письмо с обвинениями в ее адрес написать. Про нас он ничего не знал, а Людмилу обвинил, некрасиво поступил! Но Потемкина отвертелась. Лев Геннадьевич адвоката нанял, Милка одна в милицию не ходила, ее защитник туда за руку приводил. Еще алиби, которое она себе организовала, лифтерша подтвердила. Милка утром специально цветок в подъезде разбила, чтоб бабка ее запомнила. Люди такие странные! Сначала отчим падчерицу отмазал, а потом велел ей из дома убираться, отселил в коммуналку, в комнату, которая ему по наследству от покойной сестры досталась, и руки умыл. И Сергей хорош! Любил Людмилу, предложение ей сделал, а в предсмертной записке грязью облил. Потемкина-то денег не брала! Пакет я унесла.

Я не нашлась, что сказать Юлии в ответ на ее пламенную речь, просто спросила:

— Вы думаете, что Берте Борисовне звонила Потемкина?

— Когда мама рассказала про шантажистку, я испугалась, — призналась Юлия. — Вернувшись в Москву, я со Светкой и Милой созвонилась.

— Господи! — побледнела Берта. — За что ты посылаешь мне испытание!

— Нет-нет, мама, — замахала руками Юля, — мы теперь другие люди. Я с девочками встретилась, рассказала им про цирк, про ту тетку умершую…

— Дура! — подпрыгнула Берта. — И как только из дома незаметно ушла? Впрочем, понятно, из окна вылезла.

Юля усмехнулась краем рта:

— Мама, они мои единственные подруги, мы откровенно поговорили и решили, что более не стоит общаться, детство закончилось, глупости должны в нем остаться. У каждой своя жизнь, хорошая, терять ее никто не хочет. Пить вместе кофе и болтать о работе-любовниках нам будет трудно, слишком бурное общее прошлое. Мы подвели итог, обнялись и сказали: «Все. Прощаемся. Никогда вместе не будем, но и никогда друг друга не предадим». Поэтому, когда я узнала про шантажистку, сразу бросилась звонить Светке. Подумала, Милка пакость затеяла, наш уговор нарушила. О долларах Кузнецовой знали только я и она!

— Какие доллары? — схватилась за сердце мать. — Сию секунду выкладывай все, что мне неизвестно!

Юля поморщилась:

— Мама, успокойся. К Светкиным деньгам я отношения не имею.

Мне захотелось досконально разбираться в ситуации.

— О каких долларах идет речь?

Юля положила ногу на ногу и снова принялась рассказывать.

Содержимое пакета, который она от Реутовых принесла, подруги-подельницы пересчитали и разделили поровну. Сидели дома у Кузнецовой — в квартире никого, отец Светы давно умер, мать, как всегда, на работе. Мила предложила обмыть удачу, сбегала в магазин, принесла вина, сыра, колбаски. Девушки нарезали бутерброды, распили бутылочку. И тут Нечаева сказала:

— Никогда столько денег, как сегодня, в руках не держала.

— И я тоже, — призналась Людмила.

— Просто ваши родители нищие, — вдруг заявила Светлана.

Выпитый алкоголь вскружил головы, веселая вечеринка стала медленно превращаться в скандал.

— Наши предки нищие? — повторила Юлия. — А твоя мать богаче всех?

— У нас долларов больше, чем мы сперли, — похвасталась изрядно окосевшая Света.

— Че тогда в помойке живете? — заржала Людмила. — Дворец купить надо.

— И где твои шубы? — подхватила Юлия. — Брюлики-шмулики, личный шофер?

Минут пять подружки высмеивали Свету, и та не выдержала, вскочила и убежала в комнату.

— Торопится на бал к королеве, — веселилась Потемкина, — диадему на голову пристраивает!

— Ой, не могу, — схватилась за живот Юлия.

— Не верите? — крикнула из коридора Света. — Ща ваще ахнете!

Сидевшие на кухне подружки захохотали еще громче, но тут Кузнецова вернулась и девчонки онемели. Она держала руками подол юбки, превратив ее в подобие сумки, а в ней лежали пачки долларов.

— О….ь! — выпалила Юля. — Сколько денежек!

— Да, — гордо сказала Кузнецова, — мы не нищенствуем, в отличие от ваших родителей моя мамулька богата.

— Небось грины сувенирные, — не поверила Людмила, — фальшак.

Кузнецова протянула ей пачку.

— Можешь проверить.

— Че вы тогда в дерьме живете? — удивилась Юля. — Почему хорошую квартиру не купите?

— Ща расскажу, только зелень на место верну, — пообещала Светлана.

Полтора стакана сладкого вина слишком большая доза алкоголя для худенькой девушки. Света основательно окосела, только этим можно объяснить, почему она разболтала подружкам тайну матери.

Как многие дети, Светлана обожала подслушивать разговоры взрослых, а еще у нее всегда был тревожный сон. Кузнецовы жили в стандартной малогабаритной двушке: пятиметровая кухня, небольшая гостиная и смежная с ней крошечная комнатушка, прихожей нет, санузел совмещенный, холодильник стоит прямо у вешалки, на которой висит верхняя одежда. Для двух взрослых и одного ребенка места мало, и стены в жилье тонкие. Светлана, укладываясь спать, всегда хорошо слышала, о чем беседуют в большой комнате родители, они понижали голос, но у детей чуткие уши. Как-то раз восьмилетняя Светочка проснулась от плача мамы. Отец ее не пил, жену не бил, пара жила в любви и согласии, поэтому Светочка очень удивилась и решила подглядеть, что происходит. Девочка осторожно приоткрыла дверь, в образовавшуюся щелку увидела взрослых, те сидели у стола, на котором лежали пачки валюты и большой страшный пистолет.

— Андрюша, что ты наделал, — рыдала мама, — нас всех убьют.

— Успокойся, Алена, — буркнул отец, — я вне подозрений.

— Верни их назад, — простонала жена.

— Поглупее чего предложи, — огрызнулся муж, — там уже небось менты нарисовались.

— У нас дочь! Ты думал о ней, когда бабку убивал, — не могла утихнуть Алена.

— Из-за Светки на дело пошел. Девочка растет, а мы в сарае живем. Купим хорошую квартиру.

— Маслов тебя убьет.

— Никогда. Он своему водителю полностью доверяет.