Бабочка в гипсе - Донцова Дарья

Гладков кивнул:

– Да, она знала. Когда Колян стал посредником между Филиппом и вторым стрелком, он получил от него деньги. Рублев пообещал никому не говорить о том, где их взял. Николай сдержал слово: ни баба Нила, ни Валентина сначала даже не подозревали, во что он ввязался. Но сколько раз за время нашего разговора я вынужден повторять одну и ту же фразу: «Колян идиот». Другой человек сидел бы тихо, спрятав заначку до лучших времен, но наш мальчик Дурак с большой буквы. Правда, вначале он, по его словам, засунул пакет с ассигнациями в камеру хранения на вокзале.

– Во кретин! – хмыкнул Макс. – Почему не в ячейку банка?

– Потому что он Колян, – ответил Паша. – Буквально за день до ареста Филиппа Рублеву попалась на глаза статья о страусах, и кретин бросился покупать инкубатор, он решил разводить гигантских птиц. Баба Нила давно не спрашивала сына о бизнесе, а Валентина занервничала, спросила: «Откуда у тебя деньги?»

Колян стал выкручиваться и соврал: «Я взял кредит».

Лучше бы он придумал себе мифического друга или инвестора, потому что жена испугалась: «Какой банк дал тебе в долг? Под какой процент? Мы не сможем вернуть деньги».

Не забывайте, что Валентина, несмотря на мягкость характера, желание жить тихо и полнейшую бесконфликтность, все-таки, хоть и исполняя волю авторитарной мамы-судьи, стала прокурором. Жена профессионально загнала мужа в угол, тот во всем признался, да еще сообщил под конец, что Фила задержали.

Паша на секунду остановился, выпил воды и продолжал:

– Николай сказал мне, что Валя пришла в ужас, она попыталась вразумить супруга, у них вышла драка, слава богу, они успели остановиться до прихода бабы Нилы. Старуха застала лишь разгром в ванной и подумала, что Колян решил поучить жену уму-разуму.

Валентина, используя свое служебное положение, разузнала про Медведева и поняла, что действовать нужно быстро, иначе Николай очутится на скамье подсудимых и ей самой не поздоровится. Задачу Рублевой упростило желание второго стрелка побыстрее засадить Филиппа. Следователь Белов получил взятку, Валя живо добилась осуждения Медведева и ушла с работы. Ей показалось, что Колян в безопасности, а она сама теперь может смешивать коктейли в баре, а не выступать в суде.

Силаева, отчаявшись найти второго снайпера, решает освободить мужа. Дальше вы знаете. Лампа берет трубку сотового Рублевой. Нина понимает, кто у аппарата, вспоминает об увиденном накануне фото соседки с президентом и радуется: теперь все будет хорошо. У Евлампии огромные связи. Силаева подготовилась к делу, приобрела на Горбушке «изменитель» голоса и вела разговор, как мужчина, произнося: «Я сказал».

Мне стало душно.

– Надо, конечно, любить мужа, но избави бог от страсти, которую испытывала к Филиппу Нина.

– Это патология, – согласился Павел. – Обычно у баб на первом месте дети.

– Силаева заботилась и о малышах, и о Прасковье Никитичне, – напомнил Макс, – давайте будем справедливы.

– Нина хотела угодить супругу! – возмутилась я. – Филипп обожает сыновей, поэтому Силаева и тряслась над мальчиками. За Илюшу она заплатила, а вот Игоря с Леней сдала в круглосуточные ясли. И не побоялась повесить ключ от шкатулки на шею одного из мальчиков, решив, что там он будет в безопасности.

– Ну хоть признай, что за свекровью она присматривала из хорошего отношения к старухе, – потребовал Максим.

– Ладно, здесь ты прав, – согласилась я. – А кто второй снайпер? И кто убил Нину? Откуда киллер узнал, где она прячется?

Павел похлопал ладонью по толстому скоросшивателю:

– Колян рассказал все. Силаева позвонила ему на сотовый.

Я вскочила на ноги:

– Зачем? Она же насела на меня, требовала немедленного освобождения мужа. С какой стати ей еще впутывать в игру Рублева?

Макс дернул меня за свитер:

– Сядь. Я, кажется, понимаю ход ее мыслей. Романова, вместо того чтобы испугаться за жизнь незнакомых людей, тянет резину, повторяет: «Медведева так легко не отпустят, необходимо договориться с разными ведомствами». Лампа может обратиться напрямую к президенту, но этого не делает!

– Я не имею никакого отношения к главе государства! – воскликнула я. – Фото – дурацкий монтаж!

– Но Силаева-то думает иначе, – продолжал Макс, – ей кажется, что госпожа Романова недоговаривает, вероятно, беседует с Ниной под приглядом милиционеров. Едва Нине приходит в голову эта мысль, она прекращает говорить открытым текстом и в форме загадки про семь ворон сообщает Лампе адрес Тима-плотника.

– Господи, она вела себя все глупее и глупее, – вздохнула я. – Ну почему Нина решила, что я пойду к Ковригину одна, а затем свяжусь с ней по телефону, отданному мне Тимофеем Пантелеймоновичем? Я могла не разгадать ребус, или те, кто прослушивал нашу беседу, сообразили бы, о какой улице идет речь, и сопроводили меня туда. Нине просто повезло, что Лев Георгиевич не профессионал, а напыщенный индюк, он не обратил внимания на странные слова стрелка.

– Силаева мертва, – вздохнул Макс. – Точный ответ на этот вопрос мы никогда не получим. Но, учитывая психологическую характеристику Нины и ее душевное состояние, могу предположить, что она очень нервничала и поэтому перестала себя контролировать, запаниковала, испугалась, что не сможет вызволить Филиппа, и решила задействовать и Николая.

– Лев Георгиевич, как верно сказала Лампа, тупой индюк, он не профессионал, не ловит мышей, самодовольный кретин. Арсений захвачен идеей убить Риту, он услышал лишь про желание снайпера пристрелить в семнадцать часов новую жертву. В этой истории каждый думал только о собственных интересах и не замечал ничего вокруг, – подхватил Паша.

– А Лампа? – напомнил Макс. – Она испугалась, что снайпер снова начнет убивать, и помчалась по указанному адресу. Романова единственная, кто действовал бескорыстно.

– Детский сад, штаны на лямках, – оценил мою деятельность Павел.

– Тебя Лев Георгиевич уволить решил, место ты сохранил благодаря моей помощи, – обиделась я. – Давайте говорить о том, что происходило, а не оценивать умственные способности Нины и мои действия. Глупо или нет, но Силаевой удалось привести меня к Тиму-плотнику, это факт. А остальное: почему она говорила загадками, отчего никто, кроме меня, не принял ребус всерьез, – уже не важно.

Макс погладил меня по плечу:

– Спокойно. Силаева пообщалась с тобой и поняла, что ты не хочешь звонить президенту.

– И тогда она звякнула Коляну, – влез Павел, – и толкнула ему такую речь: «Записывай адрес. Знаю все про твою роль в истории со снайперами. Немедленно надиктуй признание и доставь запись в здание администрации заброшенного таксопарка, не послушаешься – убью. Я уже отстрелил ухо Валентине, это предупреждение. И принеси денег!»

– Дура, ой, какая дура! – оторопела я. – Неужели она полагала, что Рублев выполнит этот приказ? Нина сама организовала собственную смерть. Николай взял винтовку и избавился от Силаевой. То-то я гадала, почему у Нины остался сотовый? Отчего киллер не взял ее телефон? Как он не понял, что Силаева еще жива и способна говорить? А это был Колян, который испугался и удрал. Надеюсь, ты получил от него полное признание?

Павел включил электрочайник и под его мерный шум продолжил:

– Колян начал давать показания, он слабохарактерный, жадный и глупый, а еще трус. Рублев сразу назвал имя второго снайпера – это Федор Мамонтов, олигарх из списка «Форбс» и…

– …приемный сын старухи Рублевой! – закричала я, выпрыгивая из кресла. – Баба Нила воспитывала мальчика, как родного, а тот в смутные времена разбогател и перестал общаться с ней и Николаем!

– Не совсем так, – остановил меня Гладков. – Баба Нила из гордости никогда не обращалась к Федору, а Колян частенько брал у брата взаймы. В конце концов Мамонтов предложил Рублеву стать посредником при поиске партнера для игры.

– Не побоялся связаться со слизняком, – недоверчиво подхватил Макс, – мог ведь нанять любого. Рублев ненадежен, нажмут на него, он сразу сдаст олигарха.

Гладков насыпал в чашки заварку и залил ее кипятком.

– О том, что Мамонтов воспитывался бабой Нилой, широко известно. И какие улики есть против Феденьки? Колян говорит: «Олигарх играл в «карты». А Федя спокойно отвечает: «Ничего не знаю, брат мне много должен, вот он и мстит». Слово Рублева против заявления Мамонтова. Тут же прилетят адвокаты и в один счет отмажут богача. Прямых улик у нас нет.

– Ты бы хоть попытался поговорить с Федором, – вздохнула я.

– Он уже год как обустроился в Лондоне, – мрачно пояснил Гладков, – в России не появляется.

– Удрал подальше! – возмутилась я.

Паша пожал плечами:

– Клиент недоступен. Улик нет, заявление Коляна сочтут оговором, скажут про зависть к успеху товарища детских игр. Глотни чайку, это успокаивает.

Я отхлебнула из кружки:

– Ладно. Но за убийство Силаевой Коляна можно посадить!