Муха в самолете - Донцова Дарья

Куприн легонько встряхнул меня.

– Мы поругались весьма некрасиво, ты распсиховалась и убежала. Я тоже проявил себя не с лучшей стороны, уехал ночевать к Славке. Слабым оправданием мне служит лишь то, что на работе случился полный затык, но я мужчина и не имею права на истерические реакции. В общем, перекантовался я у Славки, утром отправился на службу, в районе обеда решил позвонить тебе – мобильный отключен, домашний не отвечает, ну я и подумал, что ты дуешься. Не успел трубку повесить, прибегает Веня Кратов, чуть ли не в слезах.

«Олег, нет ли у тебя каких-нибудь приятелей, которые комнату сдают? Квартиру я не потяну. Нам с Ленкой всего лишь неделю перебиться, помоги, пожалуйста. Соседи сверху кран забыли закрыть, всю нашу жилплощадь залило, деваться некуда. Я за семь дней ремонт сделаю».

Ну я и позвал их к нам, сказал: «Прикатывайте, разместимся, часам к девяти пригребайте». Ну сам в восемь домой приехал, кругом тишина, на столе записка от тебя. Я опять обозлился, ну, думаю, погоди! А тут и Венька с женой заявляются. Ясно?

– Зачем ты сказал, что я к маме подалась?

– Так правду сообщил! Жена истерику закатила и бросила меня.

– Я тебя не бросала!

– А что написала? В письмишке?!

– Ты меня не так понял!!!

– Ага! «Живи сам как знаешь!»

– Ну… это я в запале! Зачем ты их в нашей спальне поселил? Я чуть не умерла, когда чужую тетку на своем месте обнаружила.

Олег потер лоб.

– Понимаешь, я подумал, ты другого нашла! Ну кто я такой? Не первой свежести мент, до сих пор майор, особых денег не имею, толстый, лысоватый, совсем не Аполлон. А ты красавица, талантливая… Мне в нашу спальню даже заходить не хотелось, лег в гостиной, а комнату Кратовым отдал.

– И ты меня не искал?

– Сначала нет, просто переживал, а потом, когда Лена рассказала, что ты приходила, испугался. Сразу понял, что за мысли у тебя в голове зашевелились, стал себя за тупость ругать. Ну не могла же ты так подло со мной поступить! А тут еще Олеся Константиновна позвонила…

– Кто?!

– Твоя редактор из «Марко» стала озабоченность проявлять: «Где Виола Ленинидовна? Куда подевалась? Мы ее потеряли!»

– Не может быть, они меня выгнали! Фира весьма конкретно выразилась! – закричала я. – Вот послушай…

Я, захлебываясь от негодования, рассказала о беседе с Фирой, противной сотрудницей «Марко».

– Ничего не понимаю, – воскликнул в конце концов Олег, – Олеся Константиновна была очень напугана, когда узнала, что ты неизвестно куда исчезла, потом звонило их начальство, затем представитель службы безопасности! Я начал разыскивать тебя по своим каналам, но потерпел неудачу. Женщина по имени Виола Ленинидовна Тараканова ни в одной гостинице зарегистрирована не была, твоих знакомых я методично обзвонил, никто ничего не знал. Но Москву ты не покидала, во всяком случае, официально билет не покупала. Я сделал все, что мог, разослал твое фото по отделениям, но хорошо понимал: если человек решил исчезнуть в огромном мегаполисе, это сделать легче легкого. И тут у меня на нервной почве заныл зуб.

Я внимательно слушала мужа. Олег хорошо знал, что у меня лежат обезболивающие полоски, решив воспользоваться одной, он перерыл весь письменный стол, а потом спросил у Лены, жены Вени.

– Скажи, когда Виола приходила, она что-нибудь взяла?

– Ага, – прошептала Ленка, – кричать начала, я дико перепугалась. Орет, деньги из ящика достала, потом со стола что-то схватила и взвизгнула: «Вот они, вовремя я домой прибежала! Не успел Олег все тебе отдать, хоть лекарство от зубной боли мне осталось».

Куприн призадумался и позвонил Наталье Алексеевне, муж задал Колесниковой всего один вопрос:

– Что у Виолы может в ближайшее время случиться с зубами?

Стоматолог моментально ответила:

– Увы, она ходит ко мне нерегулярно. На данном этапе у вашей супруги тихо умирает зуб под временной пломбой, пусть срочно приедет, а то возможна неприятность…

– Это больно? – продолжал «допрос» Олег.

– Весьма, – прозвучало в ответ.

Муж очень хорошо знает, как я боюсь стоматологов, но еще лучше ему известно: я никогда не пойду ни к какому врачу, кроме Натальи Алексеевны. Вот он и договорился с Колесниковой: если я появлюсь на пороге, в клинике сделают все, чтобы задержать меня до приезда Куприна. Олег рассчитал все правильно, я таки примчалась с острой болью.

– Ну, а теперь вставай осторожно, и поехали домой, – попытался было оторвать меня от кушетки Куприн.

Но я лихорадочно вцепилась в мужа.

– Выслушай меня скорей, я нашла убийцу Аси Локтевой… Линда… мой роман…

Куприн тяжело вздохнул, потом велел:

– Говори подробно, спокойно, сообщай только факты, ничего не домысливай.

Домой я прибыла после обеда и сразу была уложена в кровать. Лена Кратова постаралась и убрала квартиру, она же, очевидно испытывая передо мной некое неудобство, приготовила обед, но я не смогла проглотить ни кусочка: очень болела десна, и раздражали торчащие из нее нитки.

На следующее утро Олег вытащил меня из кровати около шести часов.

– С ума сошел, – завозмущалась я, – с какой стати мне вылезать из-под одеяла ни свет ни заря!

– Слушай внимательно, – приказал Куприн, – ты же хочешь написать новый роман?

Дремота моментально улетела прочь.

– Да! – с жаром воскликнула я. – Прямо сейчас сяду, я уже придумала начало: «Все счастливые семьи похожи друг на друга».[8]

– Где-то я уже читал подобную фразу, – пробормотал Куприн. – Ладно, не в этом суть. Хочу помочь тебе.

– А именно?

– Можешь подождать некоторое время и не садиться пока за рукопись?

– Но почему?

Супруг потер рукой затылок.

– Ты вчера легла спать в районе обеда…

– Ну и что? У меня же десна болит!

Куприн усмехнулся:

– Не надо мгновенно кидаться в бой, никто тебя не упрекает. Просто я хотел сказать: ты под одеялом устроилась, а я навел кое-какие справки о Линде.

– И что?

– Понимаешь… нет, пока не скажу. Хорошо, пиши роман, имя убийцы ведь ты собираешься назвать в самом конце?

– Конечно!

– Тогда работай, но сначала съезди к Линде.

– Зачем?

– Не надо, чтобы у нее и членов семьи возникли подозрения. Попрощайся с ними нормально, сообщи: нашла работу с проживанием, спасибо за приют и ласку, буду изредка приходить в гости!

– Ты считаешь…

– Да, – отрезал Куприн, – а потом запрешься дома и принимайся за творчество, в «Марко» ждут рукопись, я их предупредил, что ты сдашь книгу быстро.

– «Марко»! Ну зачем ты звонил им! Никогда туда не пойду!

Олег сел на кровать.

– Никто тебя не гнал, Арину Виолову считают в издательстве безалаберным, слегка ленивым, но перспективным автором.

– Но Фира…

Куприн кашлянул:

– Да уж! Добилась, чего хотела.

– Ты о чем?

Муж вытащил сигареты.

– Слышала имя Арианна Самуиловна?

– Конечно, это одна из совладелиц «Марко».

– Верно, так Фира ее дочь.

– Да ну?

– Точно. Девица возомнила себя эстрадной певицей, но мама пришла в ужас от перспективы увидеть свою кровиночку на сцене и велела дочери идти учиться на редактора. Фирочка пыталась сопротивляться, но у Арианны Самуиловны железная хватка, она решила, что дщерь должна продолжать семейный бизнес, и точка. Пришлось девушке покориться, таскаться в ненавистный институт, а получив диплом, идти работать в «Марко». Другой бы кто только обрадовался перспективе трудиться под началом мамы, зная, что рано или поздно станешь во главе фирмы. Но Фире было глубоко наплевать на книгоиздательский бизнес, она мечтала о сцене. Вырваться из рук матери не представлялось возможным, и тогда девица решила: надо демонстрировать свою абсолютную непригодность к редакторской работе, срывать план сдачи книг, хамить авторам… Рано или поздно до ушей Арианны Самуиловны дойдет правда, и она со скандалом выставит родную дочь вон. Любовь любовью, а бизнес святое дело. Тогда у Фиры окажутся развязаны руки, и она спокойно посвятит себя эстраде.

– Вот почему она так со мной разговаривала!

– Угу, – кивнул Олег, – рассчитывала, что Арина Виолова обозлится, помчится жаловаться главному редактору, устроит скандал. Ведь Фира нахамила тебе отвратительно. Но она не знала о фобии писательницы, госпоже Таракановой-Виоловой постоянно кажется, что ее вот-вот выставят из «Марко», что она недостойна издаваться, ну и прочее в том же духе, поэтому никакой волны не пошло. Фира поняла, что просчиталась, но, обладая завидным упорством, применила разработанную тактику в отношении литераторши Краковой. А та мигом полетела к начальству и орала столь громко, что у нового здания «Марко» чуть крышу не снесло! Истерика с Краковой случилась вчера утром, не успела Арианна Самуиловна прийти в себя, как в районе пяти вечера явился я…

– Ты ездил в «Марко»!

– Разве нельзя?

– Это моя работа! Сама могу справиться с возникающими трудностями!