Княжна с тараканами - Донцова Дарья

Хозяйка кабинета шумно вздохнула, наклонила бутылку с «лекарством» над чашкой, одним глотком выпила содержимое, икнула и слишком громко сказала:

– Катька привела в фирму свою дочь Лизку. Нереально глупая девица! В голове у нее труха, рекламным бизнесом она заниматься не желает, зато поет в какой&то группе «Воющие сиськи» и считает себя Селин Дион. А уж какая хитрая! При матери одно говорит, без нее другое. Понятненько мне стало… ик… ик… куда ветер… ик… дует! Хочешь еще чайку? Очень вкусный… ик…

– Нет, – решительно отказалась я. – И вам больше не надо.

– Почему это? – возмутилась мадам. – Мой кабинет, мои напитки, все тут пока мое. И я отсюда не уйду. Я Катьке не Райка! Где мои к-к-капельки?

Мне стало понятно, через пару минут Вайнштейн вольет в себя еще одну порцию коньячной смеси и станет невменяемой, поэтому, отбросив всякие предосторожности, я спросила напрямик:

– Может, вы помните, какое платье, а главное, какие туфли были на Екатерине в день десятилетнего юбилея агентства до того момента, как она продемонстрировала вам ногу в черной лодочке?

Вайнштейн закрыла глаза, уронила подбородок на грудь, издала похожий на хрюканье звук, подняла веки и заорала:

– Туфли? Платье? Боишься меня, сучонка? И правильно, трясись!

Дверь в кабинет приоткрылась, на пороге появилась Лиза.

– Степа, ты? – удивилась она.

Я не успела ответить. Софья Яковлевна резко встала, выбросила руку вперед и завопила:

– Райке ты должность устроила, а меня вон гнать? Ни хрена не выйдет! Да я… тебя… да я… тебе… Катька, кинозвезда ты наша! На экране больше всех мелькала.

– Ой, мама… – прошептала Лиза и прикрыла рот рукой.

Вайнштейн сделала шаг, пошатнулась и рухнула на пол.

Я кинулась к упавшей Софье, присела около нее и убедилась, что она дышит. Вернее, храпит. Вайнштейн напилась до свинского состояния.

Лиза бросилась в коридор. Спустя минут пять комната стала наполняться народом. Прибежала и Катя, она сразу сказала:

– Степа, можешь зайти в мой кабинет?

Я кивнула.

– Что случилось? – спросила она, когда мы вошли в ее офис. – Выпьешь чаю?

– Спасибо, нет, – отказалась я. – Софья Яковлевна предложила мне кофе и угостила тортом. Потом мы стали беседовать, а Вайнштейн постоянно пила, как она говорила, успокаивающее. Затем вдруг вскочила, закричала и упала. Как произошло падение, видела Лиза.

– И что она говорила перед тем, как рухнуть? – жадно поинтересовалась Барашкова.

– Пардон, я не разобрала, – соврала я, – несла какую&то чушь.

Катя сложила руки на столе.

– Прошу у тебя прощения. Отвратительная ситуация. Оказывается, почти вся фирма обсуждает привычку Сони наливаться спиртным. Начальник, как водится, узнает обо всем последним. Я взяла на работу много родственников, они в курсе нашей многолетней дружбы с Вайнштейн, вот и не хотели меня расстраивать. Очень глупо! Коллеги проводили с Софьей воспитательные беседы, пытались объяснить ей, что пить нельзя. И что получилось? Хорошо, что Вайнштейн скрутило при тебе. Ты, Степанида, родной человек, позор внутри семьи останется.

– Конечно, – пообещала я, – мы, родня, должны поддерживать друг друга.

Лицо Катюши разгладилось.

– Еще раз извини. Ты замечательная девочка.

– Ты ни в чем не виновата, – потупилась я.

– Я несу ответственность за сотрудников, – помрачнела Катя. – Конечно, мы Соню в беде не бросим. Найду ей хорошую клинику, мы оплатим лечение. Твоим заказом займется Лиза.

– Лиза? – переспросила я.

– Моя дочь, – уточнила Екатерина. – Это не первая ее работа с клиентами. Елизавета креативна, с богатой фантазией, трудолюбива. Пока Софья Яковлевна будет бороться с проблемой, Лизонька заменит ее на посту начальницы отдела. А вот и она. Лиза, ступай со Степой в вип-переговорную и начинайте работу. Прежде чем наш юротдел займется составлением договора, необходимо понять, чего именно хочет «Бак».

– Ладно, – тоскливо протянула креативная и трудолюбивая новая глава отдела фирмы.

– Дорогая, Степа наша родственница, косяков быть не должно, – строго заявила мать.

– У меня сегодня концерт, – заныла дочка, – ребята ждут.

– Милая, мы давно договорились, что хобби не должно мешать работе. – Глаза Екатерины сузились. Затем она чуть повысила голос: – Галина, подайте в первую переговорную ваш замечательный фирменный чай.

– Конечно, уже завариваю, – отозвалась из&за незакрытой двери секретарша.

– Двигаем, – пробубнила Лиза, хмуро глянув на меня. – Налево, третья дверь.

Когда Галина принесла поднос, дочка генерального директора злым голосом приказала:

– Оставь, сами чашки возьмем.

Помощница Кати быстро удалилась.

– Надеюсь, ты не хочешь наливаться этим дерьмом? – спросила Лизавета. – Галка делает бурду, кладет сахар прямо в заварку.

– Фу! – в тон ей воскликнула я.

Пару секунд мы сидели молча, потом Лиза прошептала:

– Тебе охота сейчас о делах тереть?

– Нет, – тоже тихо пробормотала я. – Вообще&то у меня свободный месяц, я ищу квартиру. Роман Глебович меня отпустил. А потом его злая муха укусила, и он приказал мне в «Кадр» ехать.

– Сколько дней у тебя есть на подготовку рекламной кампании? – деловито осведомилась Елизавета.

– Два месяца, – ответила я.

У Лизы загорелись глаза.

– Есть отличная идея…

И тут у нас одновременно зазвонили мобильные. Лиза вытащила телефон и отошла к окну, а я осталась на прежнем месте. Увидела на экране знакомые цифры, подумала, что опять меня достает полоумная Дарья, подруга покойной Ирины, и сердито сказала в трубку:

– Хватит трезвонить, надоела. Если не прекратишь, будет плохо.

– С кем это ты такая суровая? – ответил Филипп.

– Ой, привет! – обрадовалась я. – Представляешь, ко мне привязалась невменяемая девушка по фамилии Мамонтова…

Журналист молча выслушал мой рассказ и стал меня успокаивать.

– Начало весны провоцирует обострение душевных заболеваний. Нам в эфир в марте звонит рекордное количество шизиков. Не обращай внимания, ей скоро надоест. Как насчет поесть вместе? Я разузнал много интересного.

Я покосилась на Лизу и поняла, что она увлечена своим разговором.

– Я тоже не зря время провела.

– Где пересечемся? Ты в каком районе? – деловито осведомился Филипп.

– Пока сижу в переговорной агентства «Кадр», но надеюсь в ближайшее время удрать, – поделилась я планами.

– Сворачивай беседу, если она пустая, – распорядился Корсаков. – Через сорок минут подъеду к ресторану «Глупый гусь», он в трех шагах от тебя. Займу лучший столик, подтягивайся.

– Постараюсь не задерживаться, – обрадовалась я.

– Не обещай невозможного, – засмеялся Филипп, – девушки всегда опаздывают.

Меня неожиданно укусила ревность. И много у владельца радиостанции знакомых девиц, не приходящих вовремя на свидание?

– Молчание знак согласия, – весело сказал Корсаков и повесил трубку.

– Так что за прекрасная идея залетела в твою голову? – осведомилась я, когда Лиза вернулась к столу.

Барашкова схватила чашки и быстро вылила их содержимое в кадку с фикусом.

– Эй, там же горячая вода, – напомнила я. – Не жаль растения? Говорят, они способны ощущать боль.

– Фигня, – отмахнулась Елизавета, – этому точно плохо не станет, оно искусственное.

– А выглядит, как настоящее, – восхитилась я.

– В общем, так. Времени у нас навалом, – тоном Лисы Алисы, упрашивающей Буратино купить ей поесть, продолжила Лиза, – и мы с тобой родня…

Я заулыбалась. Похоже, фраза «мы с тобой родня» служит в клане Барашковых паролем. Тот, кто ее произносит, абсолютно уверен, он получит помощь и содействие по полной программе.

– Короче, я прикрою тебя, – чирикала Лизонька, – ступай по своим делам. Я здесь посижу часок, затем матери отчитаюсь, совру, что мы обо всем договорились, а детали будем обмозговывать на неделе. Видишь, как я тебя люблю? А вот ты ко мне не очень внимательна. Вчера обещала макияж сделать, и фигушки. Сегодня история повторилась. Забыла, о чем мы накануне вечером договаривались?

– Черт! – вырвалось у меня. – Наверное, пора идти в аптеку за таблетками от маразма. Пожалуйста, не сердись!

Елизавета хитро улыбнулась.

– Я не обидчивая, но злопамятная. За тобой должок будет. О’кей?

– Ладно, – кивнула я, – еще раз извини.

Лиза вскочила.

– Поедешь не на общем лифте, – предупредила она, распахнула дверь, выглянула в коридор, поманила меня рукой и показала пальцем на стеклянную створку в конце галереи.

Я кивнула, на цыпочках добежала до двери и обернулась. Лизочки и след простыл. Она не собиралась задерживаться в переговорной! Оставалось лишь удивляться ее умению добиваться своего. Елизавета так повернула дело, что я испытываю к ней благодарность за то, что вырвалась из агентства. Интересно, как бы она отреагировала, ответь я: «Нет. Надо сейчас составить план сценария. Будем работать до вечера». Точно бы не обрадовалась, потому что у хитрюги полно своих планов на вечер.