Тайна замка Вержи - Михалкова Елена

– Приступайте, братцы! – лениво распорядился толстяк и отошел в сторону.

– А ты что же, не поможешь? – растерянно спросил вслед молодой.

Гробовщик надулся и стал похож на рассерженного фазана.

– Хватит и того, что я сам вез их сюда! – возмутился он. – Я, Клод-мастер! Из уважения к покойной графине – упокой господь ее душу – я доставил в замок последнее пристанище для ее тела, не доверив это никому! И теперь, – он повысил голос, – ты оскорбляешь меня своими приставаниями?!

Парень уже и сам был не рад, что обратился к Клоду. Он смущенно шмыгнул и стащил дерюгу.

В повозке, обложенные сеном и тряпьем, стояли два резных дубовых гроба.

– Осторожнее, болваны, – недовольно бросил толстяк.

Кряхтя и приседая под тяжестью ноши, слуги втащили гробы в церковь.

– Вот этот тяжеловат что-то, – заметил старший, озадаченно пощипывая бороду.

– А ты как думал? – усмехнулся Клод. – Он же больше!

Слуга нахмурился. Он пытался сопоставить размеры гробов с разницей в весе, но Клод грубо прервал его размышления:

– Мне тут с вами рассусоливать некогда! Меня еще покойнички ждут, снимать мерки для последнего кафтана, хе-хе!

– Закончили мы, поезжай с богом, – отозвался бородач.

– А внутри их глянуть можно? – внезапно влез веснушчатый.

Второй слуга цыкнул на него, но Клод лишь пожал плечами:

– Ежели граф тебе за твое любопытство зенки не выколет, то попробуй.

Гробы стояли на сдвинутых скамьях и в полумраке были похожи на лодки.

– Я только одним глазком! – тихо убеждал парень. – Интересно же, сил нет! Говорят, там пухом внутри все выстелено!

– Говорят, штаны горят! – отрубил старший. – Нечего лезть куда не надо!

– И лежать там, должно быть, мягче, чем в моей постели… – не умолкал его напарник. – Ну же, давай!

Слуга с сомнением глянул в сторону двери.

– А ну как войдут?

– Да кто войдет-то? – горячо зашептал парень. – Спят все!

Не дожидаясь разрешения, он осторожно приподнял крышку ближнего гроба и присвистнул:

– Ух ты! Глянь, красота-то какая!

Крепкий подзатыльник незамедлительно обрушился на его голову.

– Сдурел? – приглушенно рявкнул старший. – Кто над гробом свистит, дубина? Вот уж наведается к тебе покойница ночью!

Будто в ответ, откуда ни возьмись, на середину церкви вылетел голубь, шумно взбивая воздух крыльями. Слуги вздрогнули и переглянулись.

– Пойдем-ка отсюда, – тихо сказал старший, которому стало не по себе. Птица исчезла, и торжественная холодная тишина церкви давила на него.

– Постой! – парень ухватил его за рукав. – Я второй открою!

– Да ты что?!

– Клянусь святым Франциском, писка не издам! Когда еще доведется такую красоту посмотреть!

Он умоляюще сложил руки, и бородач смягчился:

– Ладно уж. Только быстро!

Оба шагнули ко второму гробу, как вдруг тихий свист нарушил тишину. Поняв, откуда он доносится, старший слуга побелел, а у веснушчатого отпала челюсть. Свист понемногу нарастал, звуча на одной ноте, глуховатый и потусторонний. Крышка гроба затряслась, будто кто-то рвался из него на волю.

– Г-г-г-г… – заикаясь, пролепетал парень, отчаянно взвизгнул и бросился бежать. За ним припустил бородач, спотыкаясь и клацая зубами.

Когда топот стих, крышка гроба откинулась, и покрасневшая Николь вывалилась из него, хватая воздух ртом.

Если бы Матье или Мари увидели в этот миг Птичку, они бы вряд ли узнали маленькую служанку. Арлетт безжалостно откромсала ей кудри, оставив короткие вихры, едва прикрывавшие шею. Штаны и рубаха выглядели потертыми, но чистыми – как и должно быть у мальчишки-слуги из хорошего дома. Грудь плотно утянули, а в щеки и лоб девочки старуха втерла красного порошка, отчего кожа стала загрубевшей, как старое седло.

Отдышавшись, Николь опустила крышку гроба и мрачно улыбнулась, представив лица простаков, услыхавших свист из гроба. Но они едва не обнаружили ее! Что оставалось делать?

«Арлетт похвалила бы меня».

Эта мысль наполнила ее сердце гордостью.

Церковь она покинула тем же ходом, которым бежала от людей Мортемара. Замок уже просыпался, и навстречу то и дело попадались слуги, но Николь шла уверенно и быстро, как человек, посланный по делу, и по ней скользили невидящими взглядами.

Ей страсть как хотелось заглянуть к лекарю! Но Арлетт строго-настрого запретила: слишком опасная выходка и для нее, и для самого месье Бонне. Если ее схватят, граф непременно решит, что Венсан – ее сообщник.

Ничего, утешила себя Николь, когда все закончится, я как-нибудь выманю его из замка, и мы встретимся. Может быть, удастся даже уговорить Арлетт познакомиться с ним. Им нашлось бы, о чем поговорить! А если бы старуха согласилась показать свои книги, особенно ту, коричневую… О, месье Бонне был бы счастлив!

Размечтавшись, Николь не заметила, как вылетела из галереи в залу, где толпилась стража. Она спохватилась лишь тогда, когда до ее слуха донеслось бряцанье доспехов. Отступать было поздно, и девочка, не замедляя шага, твердо пересекла комнату.

– Эй, парень!

От резкого окрика сердце у Николь обреченно сжалось. Она выпятила челюсть, как делают мальчишки, желая казаться старше, и обернулась, исподлобья глядя на стражника.

– Твое добро, мальчуган?

Мужчина протягивал ее собственный мешочек, в котором лежал камень маркиза. Мешочек Николь этим утром своими руками привязала к поясу, чтобы в нужный миг не лезть под рубаху, а достать его быстро. Но, видно, ее так трясло в повозке Клода, что узел ослаб, и сейчас ее сокровище свалилось прямо под ноги стражнику.

Она смогла только молча кивнуть.

– Ну так забирай, – усмехнулся тот. Это был один из приближенных слуг начальника охраны, не раз встречавший Николь прежде. Но сейчас он смотрел на нее, не узнавая.

– Спасибо! – хрипло выдавила девочка, подражая мальчишескому баску.

Слуга озадаченно посмотрел вслед уходящему пареньку. Что-то царапнуло его, вот только он никак не мог сообразить, что же это было. Он сделал несколько шагов вслед, прикидывая, не догнать ли мальца, но его отвлекли голоса.

– Пропустите меня! – дребезжал один, старческий, но пронзительный. – Пустите, я должен видеть его милость!

– Его милость занят. Что за спешка?

– Я знаю, где он может найти ведьму!

Николь пришлось завернуть за угол и прислониться к стене, чтобы переждать, пока перестанут дрожать руки.

Она была на волосок от разоблачения! Господи, как можно было потерять этот проклятый камень?!

Девочка разжала взмокшую ладонь и посмотрела на мешочек. Если она не вернет его, весь замысел псу под хвост. Скорее, пока ее не схватили!

«Тише, тише, Николь Огюстен! Не торопись. Кто слишком поспешно ходит, спотыкается даже на ровной дороге – так говорит Бернадетта, и она права».

Сунув свое сокровище за пазуху, Николь выдохнула и покинула укрытие, направляясь к северной галерее.

Вот и нужное окно! Перевалившись через край, девочка нащупала тайник. Он оказался забит какой-то тряпкой, и Николь помедлила, прежде чем спрятать камень маркиза. Что это? Неужто Матье стащил у какой-нибудь девицы платье и укрыл в потайном месте? А если он вернется за ним?

Но времени на раздумья не оставалось. Николь протолкнула мешочек подальше, надеясь, что Матье, вынимая одежду из тайника, не вывалит заодно и камень.

«Святая Дева, пусть все получится!»

Она украдкой перекрестилась и быстро пошла прочь, не оглядываясь.

– Пшел! Чертов проходимец!

Двери с грохотом распахнулись, и стражники втащили спотыкающегося старика в залу. Тот беспомощно перебирал ногами и скреб подошвами башмаков по паркету. Гуго де Вержи брезгливо поморщился:

– Зачем это здесь?

Пьер Рю выступил вперед:

– Ваша милость, он уверяет, что ему известна дорога к логову ведьмы!

Граф вздрогнул и устремил на старика пристальный взгляд.

– В самом деле? – медленно проговорил он.

Пленник слегка трепыхнулся. Повинуясь едва заметному кивку графа, стражники выпустили его. Старик рухнул на колени, не то от слабости, не то от избытка подобострастия, и пополз к хозяину замка, мелко тряся головой.

– К-к-клянусь, ваша милость!

– Встань! – отрывисто приказал Гуго. – И говори, что ты знаешь.

Старичок поднялся и тут же согнулся в раболепном поклоне перед графом де Вержи.

– Да не молчи же! – не выдержал Гуго.

Не разгибаясь, старик изогнул голову, словно гусь, и странная смесь хитрости и страха промелькнула в его водянистых глазах.

– Ваша милость, обещанное вознаграждение…

– Ты все получишь, если только не врешь!

Услышав это, старик выпрямился в полный рост.

Он оказался высок, ростом почти с Гуго, и очень тощ. Крючковатый подбородок загибался вверх так сильно, что казалось, его обладателя можно подвесить за него на ветке. Гуго де Вержи внимательнее всмотрелся в костистое лицо и нахмурился, словно пытаясь вспомнить что-то.