Комбатант - Бушков Александр

И, собственно, кто сказал, что убивец Руссиянов непременно доживёт до финала? А не получит, скажем, пулю от нервничающего французского агента? Известно, как можно провернуть такое дельце: всего-навсего втолковать охотникам, что беглый убивец крайне опасен, уж так опасен, невероятно… Что русская полиция, собственно, и не настаивает на взятии его живым — а вот безопасностью французских полицейских, рискующих получить пулю от взбесившегося монстра, всерьёз озабочена, по братской солидарности… Случается ещё смерть от рук сокамерников, нечаянное отравление, да много чего ещё… Такой поворот сюжета тоже следует на всякий случай учитывать, хотя непонятно пока, как от него защититься…

А впрочем, излишне драматизировать своё положение не стоило, имелись и светлые моменты — это вовсе не попытка самоуспокоения, а трезвый расчёт, продиктованный собственным опытом и знанием сыскного ремесла. Прежде всего — трудности поиска и задержания. Совершенно та же ситуация, в какой он оказался в Вене, когда по его следу готова была пуститься императорско-королевская тайная полиция. Его фотографий в распоряжении местной полиции не имеется, есть лишь описание внешности, самой, нужно сказать, прозаической внешности, без особых примет. Известно, как трудно даже опытным агентам в таких случаях безошибочно высмотреть нужное лицо в толпе. Именно по этой причине, кстати, они не станут торопиться со стрельбой, есть нешуточный риск ошибиться и подстрелить совершенно постороннего, а мы ведь во Франции, где пресса всегда готова смачно и обстоятельно поглумиться над полицией, а господа депутаты ради лишней популярности подобного скандала ни за что не пропустят. Так что не всё так мрачно…

Далее. Чрезвычайно трудно вычислить в городе с населением более миллиона человек одиночку, у которого не имеется каких-либо привязок: политических либо криминальных сообщников, семьи, родных и друзей, определённого места жительства, любимых кафе, других облюбованных местечек. Одиночку, прилично одетого, располагающего немалой суммой денег, а также чистым паспортом…

Вот именно! Паспорт на имя Руссиянова следует уничтожить нынче же, не откладывая. Зайти в ближайший кабачок, посетить ватерклозет, странички изорвать и смыть в клозетную чашку, обложку выкинуть в ближайшую урну. И зловредный убивец Руссиянов перестанет существовать. Останется господин Фихте. Гартунгу это имя неизвестно, как и всем прочим… кроме Бахметова, обретающегося здесь же… но о Бахметове Гартунг не осведомлён, следовательно, в ближайшее время на него не выйдет. В случае задержания господин Фихте будет с неподдельным возмущением отрицать всякую свою связь с кровавым убийцей Руссияновым и требовать защиты у российского консульства… интересно, как из этой коллизии выпутается Гартунг? Паспорт самый настоящий, мало того, едва в Санкт-Петербурге станет известно об аресте некоего Фихте, моментально подключатся силы, которым Гартунг не посмеет сказать и слова поперёк. Паспорт, правда, не отмечен ни в консульстве, ни в префектуре, но Гартунг сам говорил, что на такие вещи здесь не обращают внимания… Одним словом, самое время вспомнить старую притчу о двух лягушках, попавших в крынку с молоком, об участи той, что отказалась от борьбы, и той, что боролась до последнего. Побарахтаемся ещё, Чёрт возьми!

…Никак нельзя было сказать, что инспектор Ксавье мрачен — это означало бы сгладить ситуацию. Инспектор был хмур, как грозовая туча…

— Ну вот, — сказал он нетерпеливо. — Прошло уже около четверти часа, и вы убедились, что никто не собирается врываться следом за мной, чтобы наброситься на вас… Вы вошли позже, значит, наблюдали за зданием и убедились, что я никого не привёл ни с собой, ни за собой… Перейдём к делу?

— Да, самое время, — Бестужев криво усмехнулся. — Простите, но в подобной ситуации и вы не доверяли бы никому на свете. Не правда ли?

— Да, пожалуй… — Ксавье досадливо передёрнул плечами… — Излагайте вашу версию событий. С трактовкой произошедшего месье Гартунгом я уже знаком, теперь следует выслушать и вас… Прошу.

Бестужев не в первый раз убедился, что этот молодой человек — хороший полицейский. Ксавье слушал словно бы отрешённо, будто бы даже невнимательно, но время от времени небрежным тоном задавал вопросы — и всякий раз весьма толковые. Бестужев рассказал всё, об одном умолчал — об имевшемся у него чистёхоньком паспорте. У всякого доверия должны быть свои пределы.