После похорон - Кристи Агата

– Я рассуждал точно так же, – признался мистер Энтуисл. – Хотя как мог кто-то из членов семьи…

Пуаро прервал его:

– Там, где замешан яд, все может быть. Очевидно, это был какой-то наркотик, если Ричард умер во сне и его смерть не вызвала подозрений. Возможно, он уже принимал какие-то наркотические средства, прописанные врачом.

– В любом случае способ едва ли имеет значение, – сказал мистер Энтуисл. – Мы никогда не сможем ничего доказать.

– В случае с Ричардом Эбернети – да. А вот Кора Ланскене – другое дело. Когда мы узнаем, кто убийца, доказательства будет не так сложно добыть. – Пуаро бросил на адвоката резкий взгляд. – Возможно, вы уже что-то предприняли в этом отношении?

– Очень мало. Думаю, моей целью было в основном исключение. Для меня невыносимо думать, что в семье Эбернети есть убийца. Я по-прежнему не могу в это поверить. Мне казалось, что с помощью внешне безобидных вопросов я смогу очистить от подозрений некоторых членов семьи, а может, даже их всех. В последнем случае стало бы ясно, что Кора ошиблась в своем предположении, а ее смерть – дело рук обычного грабителя. В конце концов, задача была не такая уж сложная. Я должен был выяснить, что делали члены семьи Эбернети во время убийства Коры Ланскене.

– Eh bien[10], – кивнул Пуаро. – И что же они делали?

– Джордж Кроссфилд был на бегах в Херст-парке. Розамунд Шейн ходила по магазинам в Лондоне. Ее муж – приходится включать и мужей…

– Разумеется.

– Ее муж вел переговоры насчет постановки пьесы. Сьюзен и Грегори Бэнкс весь день были дома. Тимоти Эбернети – инвалид – находился в своем доме в Йоркшире, а его жена сидела за рулем своей машины, возвращаясь из «Эндерби».

Эркюль Пуаро понимающе кивнул:

– Так говорят они сами. И все это правда?

– Не знаю, Пуаро. Некоторые заявления можно подтвердить или опровергнуть, но это трудно сделать незаметно. Практически подобные действия были бы равносильны обвинению. Я просто сообщу вам собственные выводы. Джордж мог быть на бегах в Херст-парке, но я не думаю, что он там находился. Он опрометчиво похвастался, что поставил на пару фаворитов. Я знаю по опыту, что многие нарушители закона губят себя болтовней. Я спросил у Джорджа клички лошадей, и он без колебаний назвал их. Но я узнал, что, хотя в тот день действительно многие ставили на обеих лошадей, выиграла только одна, а другая оказалась в числе безнадежных аутсайдеров.

– Интересно. А этот Джордж испытывал настоятельную нужду в деньгах во время смерти его дяди?

– У меня создалось впечатление, что да. Хотя я не имею доказательств, но сильно подозреваю, что он спекулировал деньгами своих клиентов и мог опасаться судебного преследования. Конечно, это всего лишь предположение, но у меня есть опыт в таких делах. Должен с сожалением признать, что нечистоплотные юристы – явление не такое уж редкое. Могу только сказать, что лично я не доверил бы свои деньги Джорджу, и подозреваю, что Ричард Эбернети, отлично разбиравшийся в людях, был разочарован своим племянником и не полагался на него. Мать Джорджа была хорошенькой, но довольно глуповатой девушкой и вышла замуж за весьма сомнительного типа. – Он вздохнул. – Девушки в семье Эбернети не отличались умением выбирать мужей.

Сделав паузу, адвокат заговорил вновь:

– Что касается Розамунд, то она очаровательная дурочка. Не могу представить ее орудующей топором! Правда, муж Розамунд – Майкл Шейн – довольно темная лошадка, амбициозный и тщеславный. Но я очень мало о нем знаю. У меня нет причин подозревать его в жестоком убийстве или тщательно спланированном отравлении, но, покуда я не буду знать наверняка, что он сказал правду относительно своего местопребывания во время гибели Коры, я не могу его исключить.

– Однако насчет его жены у вас нет сомнений?

– Иногда она проявляет удивительную бессердечность, но повторяю: я не могу представить это хрупкое создание с топором.

– Хрупкое и красивое, – заметил Пуаро с циничной усмешкой. – А другая племянница?

– Сьюзен? Она совсем не похожа на Розамунд – по-моему, Сьюзен высокоодаренная девушка. Они с мужем в тот день оставались дома. Я солгал, будто звонил им и никто не брал трубку, а Грег тут же заявил, что телефон весь день не работал. Он якобы пытался куда-то дозвониться и не смог.

– Снова неубедительно… Очевидно, ваши надежды на исключение не оправдались… Что собой представляет муж?

– Трудно сказать. Он производит не слишком приятное впечатление, хотя не могу объяснить почему. Что касается Сьюзен…

– Да?

– Сьюзен напоминает мне своего дядю. У нее те же энергия, деловитость, ум, что и у Ричарда Эбернети. Правда, – хотя это, возможно, мое воображение, – ей недостает доброты и обаяния моего старого друга.

– Женщины никогда не бывают добрыми, – заметил Пуаро. – Хотя иногда способны на нежность. Она любит своего мужа?

– По-моему, безумно. Но я не могу поверить, Пуаро, что Сьюзен…

– Вы предпочли бы Джорджа? – осведомился Пуаро. – Это естественно! Что до меня, я не столь сентиментален в отношении прекрасных молодых леди. А теперь расскажите о ваших визитах к старшему поколению.

Мистер Энтуисл подробно описал посещение Тимоти и Мод. Пуаро подвел итог:

– Итак, миссис Эбернети хороший механик. Она знает все об устройстве автомобиля. А мистер Эбернети не так беспомощен, как хочет казаться. Он ходит на прогулки и, по вашим словам, способен на активные действия. К тому же он порядочный эгоист и завидовал успехам и твердому характеру брата.

– О Коре Тимоти говорил с большой привязанностью.

– И высмеивал ее нелепое замечание после похорон. Как насчет шестого наследника?

– Элен – миссис Лео? Ее я абсолютно не подозреваю. Во всяком случае, невиновность Элен будет легко доказать. Она оставалась в «Эндерби» с тремя слугами.

– Eh bien, друг мой, – сказал Пуаро. – Перейдем к делу. Что именно вы хотите от меня?

– Я хочу узнать правду, Пуаро.

– Да-да, на вашем месте я бы чувствовал то же самое.

– И вы тот человек, который может узнать ее для меня. Мне известно, что вы больше не беретесь за расследования, но я прошу вас заняться этим делом. Беру на себя ответственность за ваш гонорар. Деньги никогда не помешают.

Пуаро усмехнулся:

– Какой от них толк, если все уходит на налоги? Но признаю, что ваша проблема меня интересует. Она не так проста – все выглядит весьма туманно… Хорошо, я этим займусь. Но одну вещь лучше сделать вам – разыскать доктора, который лечил мистера Ричарда Эбернети. Вы его знаете?

– Немного.

– Что он собой представляет?

– Терапевт средних лет. Вполне компетентный. Был очень дружен с Ричардом. Вполне симпатичный парень.

– Тогда разыщите его. С вами он будет говорить более свободно, чем со мной. Расспросите его о болезни мистера Эбернети. Узнайте, какие он принимал лекарства незадолго до смерти, сообщал ли он врачу о своих подозрениях, будто его пытаются отравить. Кстати, эта мисс Гилкрист уверена, что он использовал термин «отравление» в разговоре со своей сестрой?

Мистер Энтуисл задумался.

– Она употребила это слово, но мисс Гилкрист принадлежит к свидетелям, которые часто заменяют слова, думая, что сохраняют их смысл. Если Ричард говорил о своих опасениях, что его хотят убить, мисс Гилкрист могла решить, что речь идет о яде, так как подумала о своей тете, которая боялась, что ей в пищу подмешивают отраву. Я мог бы побеседовать с ней об этом снова.

– Пожалуй, это не помешает. А может, это сделаю я. – Пуаро помолчал и заговорил другим тоном: – Вам приходило в голову, друг мой, что самой мисс Гилкрист может грозить опасность?

Мистер Энтуисл выглядел удивленным.

– Должен признаться, что нет.

– Тем не менее это не исключено. Кора высказала свои подозрения в день похорон. Убийцу, несомненно, заинтересовало бы, говорила ли она о них кому-нибудь еще, узнав о смерти Ричарда. А самое вероятное лицо, которому она могла об этом сказать, – ее компаньонка. Думаю, mon cher, мисс Гилкрист лучше не оставаться одной в коттедже.

– Кажется, Сьюзен собирается туда съездить.

– Вот как? Миссис Бэнкс собирается побывать в доме Коры?

– Да, она хочет взглянуть на ее вещи.

– Понятно… Итак, мой друг, пожалуйста, сделайте то, о чем я вас просил. Вы можете также подготовить миссис Лео Эбернети к моему вероятному приезду. Посмотрим, как это осуществить. С этого момента я берусь за дело.

И Пуаро энергично подкрутил усы.

Мистер Энтуисл задумчиво смотрел на доктора Лэрреби.

За свою жизнь он научился разбираться в людях. Ему часто приходилось иметь дело с трудными и деликатными ситуациями, и теперь он умел безошибочно выбирать правильный подход. Какой же подход требовался к доктору Лэрреби, учитывая то, что врач мог воспринять тему разговора как сомнение в его профессионализме?

Здесь требуется полная откровенность, подумал мистер Энтуисл, или по крайней мере частичная. Сказать, что подозрения возникли на основании случайной фразы глупой женщины, было бы неосторожно. Доктор Лэрреби не знал Кору.