Госпожа президент - Хольт Анне

Впрочем, с годами у него возникли сомнения.

Не слишком сильные. Однако же в тридцать лет Том попытался подробнее разузнать о фонде, который предоставил бедному и не очень одаренному студенту возможность закончить один из самых престижных университетов мира. Поначалу-то его заботила только кругленькая сумма, поступавшая на его счет каждое лето и каждое Рождество; отправителем ее числилась некая организация под названием «Стьюдент ачивмент фаундейшн».

На самом деле такого фонда не существовало.

Том встревожился, провел ночь-другую без сна. Но быстро успокоился, решив, что фонд, вероятно, попросту распущен. Ничего удивительного, если вдуматься. И незачем тратить драгоценное время на дальнейшие разыскания.

Том О'Рейли был человек неглупый. Когда Абдалла ар-Рахман начал контактировать с ним в Европе, он, конечно, понял, что это могут истолковать превратно. Окружающие. Те, кто представления не имел, что они вообще-то добрые друзья. Однокашники. Те, кто не знал, что они ведут совершенно невинные разговоры.

— Жизнь оправдала твои надежды? — спокойно, почти бесстрастно спросил Абдалла.

— Да.

Том получил все. Женился и был верным мужем, хотя соблазнов вокруг хватало. Еще студентом он поклялся, что ни в коем случае не пойдет по стопам своего папаши. У них с женой родились четверо детей, и имущественное положение вполне позволило ему поселиться с семьей в роскошной двенадцатикомнатной вилле, расположенной в одном из лучших предместий Чикаго. Работал он упорно и много, однако поднялся достаточно высоко, чтобы не вкалывать по выходным и по праздникам. Окружающие уважали его. В спокойные минуты — к примеру, когда дети были еще маленькие и, перед тем как лечь спать, он заходил приласкать их — он чувствовал себя прямо-таки воплощенной американской мечтой. И испытывал удовлетворение.

— Да, — повторил он, кашлянув. — Я очень-очень благодарен.

— Благодари самого себя. Я только помог тебе, когда система повернулась к тебе спиной. Все прочее — твоя собственная заслуга, Том. Молодец!

— Спасибо. Но я все равно… очень благодарен. Спасибо.

Слова Абдаллы разбудили тревогу. Система.

Том не любил это слово. Особенно в том смысле, в каком употребил его Абдалла; в подобном контексте система, пожалуй…

Абдалла не такой, как они. Он понимает нас. Он действует внутри нашей системы, нашей экономики, и никогда, ни единого разу, я не слышал от него высказываний, намекающих, что он такой, как они. Наоборот. Он уважает меня, уважает американское. Он почти… американец.

— Система — штука жестокая, — кивнул Том, — однако же справедливая. Я очень ценю все, что ты для меня сделал. И бесконечно тебе благодарен. Но при всем уважении… — Он помедлил, всматриваясь в изящную резьбу чайного стакана. — При всем уважении я бы, наверно, все равно справился. Силы воли у меня хватало. Я готов был трудиться не покладая рук. Система вознаграждает того, кто упорно работает.

Лицо у Абдаллы совершенно непроницаемое. Он явно расслабился. Полузакрыл глаза, на губах играла легкая улыбка, точно он думал о чем-то приятном, не имеющем ни малейшего касательства к разговору.

— Что ж, мы оба — яркий тому пример, — в конце концов кивнул он. — Система вознаграждает тех, кто работает упорно и целеустремленно. Кто ставит перед собой большие, перспективные задачи, а не думает лишь о скорой прибыли.

Том немного успокоился. Пожал плечами, улыбнулся:

— Вот именно!

— А сейчас я хочу попросить тебя об одной услуге, — сказал Абдалла, все с той же отрешенной миной, словно думая о другом.

Он сделал знак слуге, которого Том даже не заметил; тот стоял метрах в двадцати от них, у входа на террасу, укрывшись за тремя пальмами, посаженными в огромный вазон. Слуга бесшумно подошел и подал Абдалле конверт, после чего так же бесшумно удалился.

— Об услуге? — пробормотал Том. — О какой же?

Ты никогда ни о чем меня не просил. Только расспрашивал. О моей жизни. О том, как я живу и чем занимаюсь. Так мы уговорились. Я должен быть на связи. Встречаться с тобой, когда ты скажешь. Так мы условились. Об услугах ты не заикался, Абдалла. Почти три десятка лет я соблюдал уговор. Был полностью перед тобою открыт.

— Сущий пустяк, — улыбнулся Абдалла. — Ты захватишь с собой в Штаты этот конверт и там отправишь его по почте. После этого мы квиты, Том. После этого ты, считай, со мной расплатился. А чтоб ты не думал, будто здесь что-то опасное…