Ножом по сердцу - Дюнан Сара

Белинда вышла из-за игорного стола в 2:30. Я подождала, пока она возьмет сумочку и пройдет к двери с надписью «СЛУЖЕБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ». Убедилась, что никто не смотрит, и последовала прямо за ней. Передо мной оказался коридор с двумя дверями «Ж» и «М». Я вошла, куда следовало.

Белинда появилась из кабинки в тот момент, когда я состроила зеркалу грозную физиономию. Я не дала ей и рта раскрыть.

— Итак, порядок следующий, — сказала я, не оборачиваясь. — Или вы готовы говорить со мной о своих проблемах с косметической операцией, или я немедленно выхожу и заявляю парню на высоком табурете, что мы близкие подружки и что вы просто помогли мне выиграть.

Два шантажа в одном сюжете, В былые времена так низко я не опускалась. Зато тогда и дела у меня шли намного хуже, и это факт.

— Врете, вы не посмеете! — Я смолчала. — Гнусная мерзавка!

Неверие, смятение, ярость. Классическое развитие. Не хватает только смирения. Но это вопрос времени.

— Вы абсолютно правы, именно так.

Она уставилась на меня. Была бы я супермен, я бы взглядом проникла ей внутрь. И что бы я увидела? Два силиконовых мешочка в каждой из грудей, тяжелых, хлюпающих в руке, как медицинские пластиковые пузыри с водой, пока они, конечно, не попали в морозилку. Или не начали протекать. Черт побери… Такие деньги за такие муки!

— Ну что, договорились?

Белинду передернуло. Это вроде рыбалки. Главное, чтоб захватила крючок, тогда уж не сорвется. Вот, наживка проглочена.

— Послушайте… — Видно, я здорово ее достала. — Сколько раз вам повторять! Нам не о чем разговаривать. Мне сделали операцию. Вышло не вполне удачно. Я обратилась снова. Сделали повторную. Вторая прошла замечательно, и мне больше не на что жаловаться. В отличие от некоторых, — добавила она язвительно. — А теперь, будьте любезны, выметайтесь отсюда к чертовой матери, пока вас здесь не увидели.

Глава одиннадцатая

Поскольку полной уверенности в том, что Белинда говорила правду, у меня не было, я задержалась еще на пару часов, просто полюбопытствовать, действует мое присутствие ей на нервы или нет, но, вернувшись в зал, она начисто меня игнорировала. Я потыкалась у «фруктовых машин», потом просадила пару десяток в «очко». Едва почувствовав, что бумажник опять потянуло к рулетке, я сказала себе: хватит, пора домой. Идя к дверям, заметила, что Белинда провожает меня взглядом. Приподняв груди ладонями, я послала ей таким образом прощальный салют. Подленько, но смешно.

По пустынной Тафнелл-Парк-роуд я двигалась бок о бок с тележкой молочника. Весьма романтично. Купила пару пинт молока и полюбовалась восходом солнца. Когда явилась домой, уже не имело смысла ложиться. С другой стороны, если я собиралась в середине дня демонстрировать себя специалисту, надо было, чтоб кожа сияла свежестью. Я вырубилась раньше, чем вы успели бы договорить слово «ринопластика».

В самом начале девятого меня разбудил телефонный звонок. Если так и дальше пойдет, к концу недели они меня вынудят хирургически устранять мешки под глазами. На том конце молчали. Гады. Я уж было положила трубку, как вдруг из глубины еле слышно меня окликнули.

— Эми? Эми, это ты?

— Здравствуй, Ханна!

— Привет, родная. — У меня все еще стоял туман в голове. — Как твоя рука?

— Загипсованная. Я сверху собаку нарисовала. Ханна, ты еще сходишь со мной в кино?

— Конечно, схожу. Может, даже в эти выходные.

— Угу.

Пауза.

— Эми, мама знает, что ты мне звонишь?

— Нет. Она на кухне.

— У вас все в порядке?

— Угу. Просто я хочу куда-нибудь с тобой.

— Усекла. Даже, может, я сегодня попробую к вам забежать. Тогда — пока?

— Пока. Только не говори маме, что я звонила, ладно?

— Хорошо. Конечно, не скажу. Это будет наш секрет.

Снова пауза.

Дети всегда нервничают, если им не отвечают,

Думают, разъединили.

— Я слушаю, слушаю, Эми! Где ты?

— Ханна!

— Что?

— Когда придешь, захвати с собой цветов. Я ей нарисовала открытку, ей понравилось, но, по-моему, хорошо бы еще цветы.

— Скажи, Эми, мама с папой опять ругались?

— Ну… они… Он рано утром ушел, а мама стала плакать. Говорит, зуб болит. Вот я и решила, цветы лучше, чем шоколад.

— Ладно, ладно. Соображу что-нибудь. А ты руку, пожалуйста, береги, хорошо? И последи, чтоб братик маму не донимал.