Великое избaвление - Джордж Элизабет

Линли покрепче сжал телефонную трубку, пытаясь совладать с гневом.

— Хотите, чтобы я явился с ордером? — радушно предложил он.

— Послушайте, старина, не нужно мне всего этого дерьма!

— Позвольте вам напомнить, мистер Хаусмен, вы не персонаж книги Дэшила Хэммета, что бы вы там о себе ни вообразили. — Линли отчетлибо представлял себе этого человечка: восседает, забросив ноги на стол, в ящике под рукой бутылка «бурбона», телефонную трубку зажал плечом, из руки в руку праздно перебрасывает револьвер. И он почти угадал.

Гарри Хаусмен выглянул из угрюмого окна своего офиса, приютившегося над парикмахерской «Джеки Шоп» на площади Тринити-Черч-сквер в Ричмонде.

Слабый дождик пытался смыть старую пыль с окна, но под его тонкими струйками грязные разводы только сильнее потемнели. «Какой мерзкий день», — вздыхал детектив. Он хотел было съездить на побережье — одна крошка из Уитби так и рвалась заняться на пару с ним очень серьезным, очень частным расследованием, но такая погода отбивала всякую охоту. А ему в его годы требовалось соответствующее настроение, чтобы тот, внизу — ну, вы понимаете — сработал как надо.

Хаусмен ухмыльнулся, выставляя плохо запломбированный передний зуб. Кривая коронка придавала несколько пиратский шик его заурядной физиономии — тусклые волосы, болотного цвета глазки, вялая кожа и, вопреки всему — полные, сладострастные губы.

Хаусмен повертел в руках карандаш. На карандаше виднелись отчетливые следы зубов. На покрытом царапинами столе стояла фотография в рамке; с нее на детектива, поджав тонкие губы, мрачно уставилась его законная супруга. Он потянулся карандашом к рамочке, опрокинул фотографию лицом вниз.

— Надеюсь, мы сумеем найти взаимоприемлемое решение, — проговорил Хаусмен в трубку, а затем обратился к воображаемой секретарше: — Как вы сказали? Мисс Доалсон? — Выдержал паузу ради пущего эффекта. — У меня найдется сегодня время, чтобы… Ладно, это отмените. Подождет, пока я тут разберусь. — И вновь вернулся к телефону. — Как, вы говорите, вас зовут?

— Я не собираюсь встречаться с вами, — терпеливо возразил Линли. — Вы просто назовете мне адрес в Йоркшире, и на этом наше знакомство закончится.

— Право, не знаю, могу ли я…

— Еще как можете. — В голосе Линли зазвучала сталь. — Как вы уже упоминали, вам не заплатили за работу. Единственная надежда получить деньги, когда вопрос о наследстве будет решен, а это, кстати говоря, может занять несколько лет, если нам не удастся во всем разобраться, — так вот, единственная ваша надежда — дать мне нынешний адрес Тессы Тейс.

Молчание. Хаусмен принимает решение.

— Что там еще, мисс Доалсон? — Вкрадчивый, доводящий до исступления голос. — Звонят по другой линии? Попросите подождать, хорошо? — Тяжкий вздох. — Я уж вижу, инспектор, вам палец в рот не клади. Надо же человеку как-то зарабатывать себе на жизнь.

— Конечно! — резко подтвердил Линли. — Адрес?

— Мне надо просмотреть записи. Я позвоню вам через час, идет?

— Нет.

— Господи боже, да послушайте!..

— Я выезжаю в Ричмонд.

— Нет, нет, не нужно! Погодите немного, старина. — Хаусмен откинулся на спинку стула, с минуту безнадежно созерцал серое небо. Потянулся к шкафу с папками, пощелкал ящиками, продолжая игру на публику.

— А теперь что, мисс Доалсон? — воззвал он. — Нет, отложите это на завтра, идет? Пусть она себе хоть все глаза выплачет, крошка, у меня нет сегодня ни минуты свободной. — На столе наконец обнаружился клочок бумаги с нужной ему записью. — Ах, вот оно, инспектор, — обрадовался он и продиктовал Линли адрес. — Только не рассчитывайте, что она встретит вас с распростертыми объятиями, — предупредил он.

— Мне, в общем-то, все равно, как она меня встретит, мистер Хаусмен. Всего…

— Но вам лучше знать заранее, инспектор. Мужик просто умом тронулся, когда узнал обо всем. Я думал, он меня прямо голыми руками задушит. Уж не знаю, что он сотворит, когда к нему заявится Скотленд-Ярд. Он с виду такой профессор, очочки, умные слова, но, можете мне поверить, инспектор, не так он прост. Когда этот малый разозлится, он на все способен.

Линли сощурился. Он понимал, что детектив забрасывает удочку с искусно наживленной приманкой, и рад был бы проплыть мимо, но пришлось со вздохом признать свое поражение.

— О чем вы толкуете, Хаусмен? О чем он узнал?

— О первом ее мужике, само собой,

— Что вы хотите этим сказать, Хаусмен?