Великое избaвление - Джордж Элизабет

— Я мечтала, что Уильям превратится в мистера Дарси. Я мечтала, что мистер Найтли сделает мне предложение. Я надеялась, что в один прекрасный день я повстречаю Эдварда Рочестера — для этого надо было лишь продолжать верить в мои сны наяву. — Она скрестила руки на груди, вновь пытаясь защититься от боли. — Я так отчаянно ждала любви! Мне так нужно было быть любимой! Вы понимаете меня, инспектор?

— Как же не понять, — откликнулся Линли.

— Я думала, если у нас появится второй ребенок, каждому из нас будет кого любить. И вот… я вновь заманила Уильяма в свою постель.

— Вновь?

— Да, вновь. Он оставил меня вскоре после рождения Джилли. Он спал где угодно — на кушетке, в хлеву, где угодно — лишь бы не со мной.

— Почему?

— Он все время отговаривался тем, что роды дались мне так тяжело и он-де не хочет, чтобы я вновь забеременела и подверглась подобной пытке во второй раз.

— Существуют же противозачаточные средства…

— Уильям — католик, инспектор. Для него контрацептивы неприемлемы. — Она отвернулась от окна, на этот раз прямо глядя им в глаза. Свет слизнул краски с ее щек, удлинил тени от бровей и ресниц, подчеркнул складки, спускающиеся от носа к углам губ. Может быть, женщина знала об этом, но не пыталась избежать подобного эффекта, напротив, она не желала скрывать свой возраст.

— Но на самом деле теперь, когда я вспоминаю об этом, я думаю, Уильяма не столько пугало возможное зачатие, сколько сам секс. Так или иначе, я заманила его в постель, и через восемь лет после Джилли на свет появилась Роберта.

—Теперь у вас было то, чего вы желали, второй ребенок, которого вы могли любить. Почему же вы все-таки ушли от мужа?

— Потому что все началось сначала. В точности как в первый раз. Она не принадлежала мне, как и Джиллиан. Я любила моих малышек, но меня и близко к ним не подпускали, я ничего не могла сделать. Меня все равно что не было в их жизни. — Ее голос слегка дрогнул на последних словах, она изо всех сил обхватила себя руками и сумела совладать с волнением. — На мою долю оставался только Дарси. Только мои книги.

— И тогда вы решили уйти.

— Я проснулась как-то утром через несколько недель после рождения Роберты и поняла: если я останусь, я исчезну, сойду на нет. Мне было без малого двадцать пять лет. У меня было двое детей, которых мне не позволяли любить, и муж, который повадился заглядывать в Библию в поисках доброго совета на день, прежде чем надеть поутру штаны. Я выглянула из окна, поглядела на дорогу, ведущую к Хай-Кел-мур, и решила уехать в тот же день.

— Он не пытался вас остановить?

— Нет. Конечно, я хотела, чтобы он вмешался, но он не стал. Я ушла из этого дома и его жизни с одним чемоданом и тридцатью пятью фунтами в кармане. Отправилась в Йорк.

— И он не последовал за вами? Ни разу не появлялся здесь?

Она покачала головой.

— Я не сообщала ему, где я. Для него я перестала существовать, но я перестала существовать для него задолго до того, так что Уильям, наверное, ничего и не заметил.

— Почему вы не подали на развод?

— Потому что я не собиралась вторично выходить замуж. Я поехала в Йорк, чтобы получить образование, а не нового мужа. Я хотела какое-то время поработать, накопить денег и переехать в Лондон или даже в Штаты. Но через шесть недель после того, как я добралась до Йорка, все изменилось. Я познакомилась с Расселом.

— Каким образом?

На этот раз женщина улыбнулась своим воспоминаниям;

— Археологи разбили лагерь на краю города и начали раскопки. Обнаружили стоянку викингов.

— Да, припоминаю.

— Рассел заканчивал аспирантуру в Лондоне. Он участвовал в этой экспедиции. Я просунула голову в дыру в их ограде, посмотреть, что там делается. А тут Рассел. Первое, что он сказал, увидев меня: «Иисусе, это же скандинавская богиня», и покраснел до корней волос. Кажется, я тут же в него и влюбилась. Ему было двадцать шесть лет, очки то и дело соскальзывали на самый кончик носа, брюки все перемазаны, и свитер с символикой университета. Он направился к забору, чтобы поговорить со мной, поскользнулся в грязи и распластался на животе.

— Не слишком похоже на Дарси, — мягко пошутил Линли.

— Не слишком. И тем лучше. Через месяц мы поженились.

— Почему вы не рассказали ему о Уильяме? Она нахмурилась, подыскивая слова, с помощью которых можно было бы это объяснить.

— Рассел был такой невинный. Он… он просто боготворил меня. Я казалась ему повелительницей викингов, Снежной королевой. Как могла я признаться, что у меня есть уже муж и двое детей, которых я бросила на ферме где-то среди болот?