Кукловод - Троицкий Андрей

– Пошли они на хер.

– А по существу?

Рогожкин пожал плечами.

– А по существу – пошли еще дальше.

Тут Рогожкин задумался всерьез. Что же теперь делать? В поисках решения он до боли кусал нижнюю губу, но ничего не мог придумать. Голова оставалась пустой, стерильно чистой. Словно Рогожкин выстирал собственные мозги стиральным порошком «Старт», а потом засунул их обратно под черепную коробку.

– Остановись, – сказал Акимов.

– Зачем останавливаться?

– Остановись и все.

Рогожкин переключился на нейтралку, сбавил скорость до десяти километров, остановился. Следовавшие за грузовиком «Нивы» сначала сбросили скорость, затем встали. Дистанция между «Уралом» и «Нивами» осталась примерно той же, метров триста.

– Ну, что дальше? – спросил Рогожкин.

– Не знаю, – поморщился Акимов. – Наверное, придется ехать в деревню покойного Джабилова.

– Так они же этого и хотят. Ну, получить груз и Каширина. Выходит, мы доведем их прямо до цели?

– Простая математика. Здесь нас двое. А там будет четверо.

Рогожкин большим пальцем показал себе за спину.

– У нас полный кузов оружия. Мы можем отбиться.

– Мы ни хрена не можем, – покачал головой Акимов. – Мы в ловушке. Один выстрел, одно попадание с их стороны, и от нас не останется даже мелких кусочков. Мы живы, потому что они этого хотят. Еще мысли есть?

– Мыслей нет, – честно признался Рогожкин.

– Тогда поехали.

Выжав сцепление, Рогожкин тронул грузовик с места. В эту минуту он открыл для себя простую, как блин, и страшную истину: степь большая, огромная, бескрайняя… А вот спрятаться негде. Остается надеяться на случай. Но на какой случай надеяться, если в этой проклятой степи годами, веками ничего не происходит?

Акимов достал из-под сидения, повертел в руках двухсотграммовую тротиловую шашку с глубоким отверстием в верхней части плитки. Положив шашку на сидение, вытащил из кармана две продолговатых медных гильзы, а из бардачка толстую веревку желтого цвета. Акимов замерил длину веревки рулеткой, перочинным ножом разрезал веревку на два отрезка, равных по длине, подрезал кончик. Рогожкин опасливо покосился на Акимова. Ясно, нервы не из стальной проволоки. Не очень приятно, когда человек, сидящий рядом с тобой в кабине, на тряской дороге химичит с тротиловой шашкой.

Еще Рогожкин понял, что желтая веревка – это вовсе не веревка, а предохранительный фитиль. А медная гильза – это запальный капсюль. Акимов достал плоскогубцы, вставил в гильзу конец фитиля. С силой сжал края гильзы плоскогубцами, легонько подергал за фитиль, проверяя, надежно ли он закреплен. Затем повторил эту же операцию со второй гильзой и куском фитиля.

– Это фитиль, это гильза с запальным пороховым зарядом, – пояснил Акимов. – Кусок фитиля длиной в полметра горит сорок секунд. Проверено. В каждом отрезке фитиля, которые я закрепил в капсюлях, по метру. Значит, до того, как рванет заряд пройдет минута двадцать секунд. Запоминай, это важно.

– Уже запомнил. Минута двадцать.

– Молодец. Затем загорается пороховой заряд в гильзе. Образуется тело, которого достаточно, чтобы шашка взорвалась. Еще пара секунд. Усек?

– Усек, – кивнул Рогожкин. – Ты хочешь сделать это прямо сейчас? Ну, поставить этот эксперимент с взрывом? Или подождешь?

– Немного подожду. Так вот, у нас есть три компонента, необходимых для хорошего взрыва. Тротил, детонатор и фитиль. Фитиль – это текстильная прокладка, набитая порохом и сверху покрытая водонепроницаемой оболочкой. Тротил и взрыватель, – с этим ясно.

– Про компоненты я все понял, – сказал Рогожкин. – Но что мы собираемся взрывать?

Казалось, этот простой вопрос поставил Акимова в тупик. Он замолчал, взяв две тротиловые шашки, вставил гильзы в отверстия. Затем Акимов достал из-под сидения остальные шесть тротиловых шашек. Шашку с зарядом скрепил изолентой с тремя шашками без детонаторов. Получились две связки по четыре шашке в каждой. Рогожкин почувствовал себя как-то неуютно. Даже захотелось бросить руль и на ходу выскочить из грузовика.

– Так что мы будем взрывать? – спросил он.

– А ты вспомни тот самый аул, куда мы направляемся. Улица. По одну сторону дома. На другой стороне ничего нет. Почему? Там пологий склон. И склон этот спускается куда? К реке. Засушливое лето, осень почти без дождей. И река превратилась в ручей. Однако мост через реку остался. Высокий, прочный мост.

– И что дальше?