Тайник - Джордж Элизабет

— Учится на курсах в Сент-Питер-Порте. Он предлагал отправить ее в университет. Она способная, только университета здесь нет. Придется ей ехать в Англию. А в Англии нужны деньги.

— Которых у вас, как я понимаю, не было. И у нее тоже.

«Пока он не умер». Эти слова висели между ними, непроизнесенные, словно дым от невидимой сигареты.

— Верно. Все дело было в деньгах. Да. Повезло нам. — Мулен повернулся к верстаку спиной и взглянул Сент-Джеймсу в лицо. — Это все или вас еще что-то интересует?

— Как вы думаете, почему только одна из ваших дочерей была упомянута в завещании?

— Не знаю.

— Двум другим девочкам высшее образование тоже не помешало бы.

— Верно.

— Так почему…

— Возраст у них не тот. Рано им еще в университет. Всему свое время.

— Но ведь мистер Бруар не собирался умирать, правда? Конечно, шестьдесят девять лет — это не молодость, но все говорят, что он был в отличной форме. — Сент-Джеймс не стал ждать ответа Мулена. — Значит, если Бруар хотел, чтобы ваша дочь получила образование на те деньги, которые он ей оставил… Когда же она должна была этим заниматься, по его мнению? Он мог еще лет двадцать прожить. А то и больше.

— Разумеется, если бы мы его не убили, — ответил Мулен. — Вы на это намекаете?

— Где ваша дочь, мистер Мулен? Она здесь?

— Да ладно вам, бросьте. Ей всего семнадцать.

— Так она здесь? Я могу с ней поговорить?

— Она на Олдерни.

— И что она там делает?

— Бабушке помогает. Или от копов прячется. Как вам больше нравится. Мне все равно.

Он вернулся к работе, но от Сент-Джеймса не укрылось ни дрожание жилки у него на виске, ни косой надрез, который он сделал на стекле. Ругнувшись вполголоса, он швырнул испорченные куски в мусорную корзину.

— Вряд ли вы можете себе позволить часто ошибаться при такой работе, — заметил Сент-Джеймс — Так и разориться недолго.

— Вы бы меня не отвлекали, а? — отозвался Мулен. — Если у вас все, то, с вашего разрешения, у меня много работы и мало времени.

— Я понимаю, почему мистер Бруар оставил деньги мальчику по имени Пол Филдер, — сказал Сент-Джеймс- Бруар, как член уважаемой на острове организации, был его наставником. Я говорю о Гернсийской ассоциации взрослых, подростков и учителей. Слышали о такой? То есть их отношения имели официальную основу. А ваша дочь так же с ним встретилась?

— У Син не было с ним никаких отношений, — сказал Генри Мулен, — Ни через ассоциацию, ни как-либо иначе.

Несмотря на свои прежние слова, он, видимо, решил прекратить работу. Положив инструменты для резки и рулетку на свои места, он схватил щетку и смахнул с верстака мелкие осколки стекла.

— Просто у него были свои причуды, и Син стала одной из них. Сегодня причуда одна, завтра другая. Сегодня я занимаюсь одним, завтра другим, послезавтра третьим, потому что у меня есть деньги и я могу сколько угодно разыгрывать Сайта-Клауса. Вот Син и повезло. Как в игре в музыкальные стулья, где надо оказаться в нужном месте, когда кончится мелодия. Через день на ее месте могла бы оказаться ее сестра. Через месяц точно. Вот так-то. Просто он знал ее лучше, чем других девочек, потому что, когда я работал в Ле-Репозуаре, она ходила туда со мной. Или забегала к тетке.

— К тетке?

— Вэл Даффи. Моя сестра. Она мне помогает с девочками.

— Как?

— Что значит «как»? — огрызнулся Мулен, и стало ясно, что его терпение на пределе. — Девочкам нужен женский глаз. Мне что, объяснить вам зачем или сами докумекаете? Син ходила к ней поболтать. Между нами, девочками, ясно?

— О переменах, которые происходили с ее телом? О проблемах с мальчиками?

— Не знаю. Мой нос был там, где ему положено быть, то есть у меня на лице. А не в их делах. Я благодарю небо за то, что рядом с Син есть женщина, с которой она может поговорить по душам, и эта женщина — моя сестра.

— Которая дала бы вам знать в случае чего?

— Никакого случая не было.

— Но ведь причуды у него были.

— У кого?

— У Бруара. Вы сами сказали, что у него были причуды. Син была одной из них?

Лицо Мулена побагровело. Он шагнул к Сент-Джеймсу.

— Черт побери. Да я должен…

И он остановился. Похоже, это потребовало от него серьезного усилия.

— Речь идет о девочке, — сказал он. — Не о взрослой женщине. О девочке.

— Пожилые мужчины и прежде питали слабость к молоденьким девочкам.