Тайник - Джордж Элизабет

— Я попытаюсь привыкнуть к тому, что ты уже взрослая, — сказал он наконец. — Это все, что я пока могу тебе обещать, и то, наверное, буду постоянно делать глупости. Стерпишь ли ты их? Захочешь ли стерпеть?

Она повернула свою руку в его руке и ухватила его за пальцы.

— Лиха беда начало, — был ее ответ. — Я рада, что ты решился.

31

Сент-Джеймс поехал в Ле-Репозуар на третий день после взрыва и обнаружил там Рут Бруар и ее племянника. Они как раз проходили мимо конюшен, возвращаясь с заброшенного луга, куда пошли по просьбе Рут — ей хотелось увидеть дольмен. Разумеется, она всегда знала, что он там, но думала о нем лишь как о древнем могильнике. О том, что ее брат исследовал этот холм, нашел вход в него, оборудовал и превратил в свой тайник, она не имела ни малейшего понятия. И Адриан тоже, как убедился Сент-Джеймс.

Среди ночи они услышали грохот, но что это было и где, так и не поняли. Соскочив с постелей, они бросились в коридор, где и встретились. Рут не без смущения призналась Сент-Джеймсу, что с перепугу решила, будто взрыв имеет прямое отношение к возвращению племянника в Ле-Репозуар. Чутье подсказало ей, что где-то взорвали бомбу, и она связала это с настойчивым желанием Адриана накормить ее ужином, который он помешивал на плите, когда она вошла в кухню. Она подумала, что он подмешал ей в еду снотворное. Поэтому когда от взрыва задрожали стекла в окне ее спальни и по всему дому захлопали двери, она никак не ожидала встретить в коридоре одетого в пижаму племянника, вопящего что-то про упавший самолет, утечку газа, арабских террористов и боевиков Ирландской республиканской армии.

Она призналась, что решила, будто он хочет причинить поместью вред — не досталось мне, так не доставайся же ты никому. Но, понаблюдав, как он взялся за дело: вызвал полицию, «скорую», пожарную команду, — она переменила свое мнение. Без него она просто не справилась бы.

— Я поручила бы все Кевину Даффи, — сказала Рут Бруар. — Но Адриан сказал «нет». Он сказал: «Даффи не член нашей семьи. Мы не знаем, что произошло, и, пока не узнаем, будем все контролировать сами». Так мы и сделали.

— За что она убила отца? — спросил Сент-Джеймса Адриан Бруар.

Это привело их к разговору о картине, которая, насколько удалось установить Сент-Джеймсу, и была целью Чайны Ривер. Но конюшни были не самым подходящим местом для разговора о полотне семнадцатого века, и потому Сент-Джеймс спросил, не могут ли они пройти в дом, чтобы поговорить в непосредственной близости от дамы с пером и книгой. Ведь с ее судьбой еще не все ясно.

Картина оказалась наверху, в галерее, занимавшей почти всю длину восточного крыла дома. На обшитых ореховыми панелями стенах расположилась собранная Ги Бруаром коллекция современной масляной живописи. Красивая дама, лежавшая без рамы на столике для миниатюр, выглядела здесь не на месте.

— А это что? — спросил Адриан, подходя к столу.

Он зажег лампу, и отблески света заиграли в волосах святой Варвары, пышным покрывалом спадавших на ее плечи.

— Отец ведь не собирал такие вещи.

— Это та самая дама, с которой мы обедали, — ответила Рут. — Когда мы были маленькими, она висела в нашей столовой в Париже.

Адриан посмотрел на нее.

— В Париже? — Его голос посерьезнел. — Но после Парижа… Как же она сюда попала?

— Ее нашел твой отец. По-моему, он планировал для меня сюрприз.

— Где он ее нашел? Как?

— А вот этого я никогда не узнаю. Мистер Сент-Джеймс и я… Мы подумали, что он, наверное, нанял кого-то. Она пропала после войны, но он никогда не забывал о ней. И о них тоже: я имею в виду нашу семью. Все, что от них осталось, это единственная фотография — пасхальный обед, помнишь? Ну, та, у отца в кабинете, на которой есть и эта картина. Наверное, поэтому он и не забыл. Их вернуть он, разумеется, не мог, но найти картину было в его силах. И он ее нашел. Она была у Пола Филдера. А он отдал ее мне. Наверное, Ги просил его сделать это, если… Ну, в общем, если что-нибудь случится с ним раньше, чем со мной.

Адриан Бруар был не дурак. Он взглянул на Сент-Джеймса.

— Это имеет какое-то отношение к его смерти?

— Не вижу связи, дорогой, — сказала Рут.

Подойдя к племяннику, она встала рядом с ним и стала рассматривать картину.

— Она ведь была у Пола, так что вряд ли Чайна Ривер могла о ней знать. И даже если бы она узнала, если бы отец сам рассказал ей по какой-то причине, что с того, ведь это просто воспоминание, последняя память о нашем семействе. Она имеет ценность лишь как воплощение того обещания, которое дал мне твой отец в детстве, перед отъездом из Франции. Она помогает восстановить чувство семьи, которую он так и не смог мне заменить. Кроме того, это просто красивая вещь, но и только. Просто старая картина. Какое значение она может иметь для кого-то еще?